и разных восьмерок в теории, политике, практике ее деятельности. Вот и родились перестройка и реформы в свернутых на Запад головах. Что вы на это скажете? — вытянул шею в сторону Семена Семеновича сталелитейщик, и взгляд его был сурово требовательным.
И весь зал людей затаился в ожидании ответа Семена Семеновича. Даже сурдопереводчик перед своими товарищами застыла с поднятыми руками. А Петр Агеевич напрягся всем телом, переживая за Семена Семеновича.
— Сейчас, товарищи, пару минут — я отвечу на вопрос, — попросил комиссию и президиум Семен Семенович. Он был совершенно спокойным перед вопросом сталелитейщика. — У меня нет, товарищи, что возразить против высказанных мыслей. Я с ними совершенно согласен. Я только в заключение хочу добавить следующее. Нынче перед нами, коммунистами, стоит стратегическая задача — вернуть народу все у него утащенное воровским, обманным методом. В этом, по-моему, разобрались все трудящиеся. Никто другой, кроме Компартии, такой задачи перед собой не ставит и не способен ее выполнить. Первым этапом нашей борьбы должно быть возвращение народу государства для преобразования его в государство с советскими формами народовластия. Это мы можем осуществить в том случае, если избавимся от севшего нам на загривок антинародного эксплуататорского режима. Для этого нам следует в начале до конца использовать выборы, как формально разрешенный конституционный метод борьбы… Благодарю вас, товарищи, за внимание, — и заметно припадая на правую ногу, пошел на место. Его проводили дружескими аплодисментами.
Петр Агеевич был доволен выступлением Семена Семеновича и радовался за него. И для подкрепления своих чувств спросил у Красновых:
— Как показалось вам выступление Семена Семеновича?
Галина Сидоровна при этом вопросе взглянула на Михаила Александровича, как бы доверяя ему ответить и за нее. Михаил Александрович раскрыл блокнот, куда он записывал свои мысли и впечатления от услышанного на собрании, перевернул несколько листочков и тихонько шепотком сказал:
— Мне выступление Семена Семеновича понравилось, за претензии, причем обоснованные, на то, как корежится наша жизнь, а вместе с ней и люди. Вот, например, — он приблизил свое плечо к Петру Агеевичу и, не поворачиваясь к нему, зашептал, прикрывая рот развернутым блокнотом: — Действительно, ведь на самом деле Ельцин по существу отдал Россию вместе со всеми нами в колониальное владение империалистам Запада. Так что империалисты США свое намерение по отношению к Советскому Союзу осуществили с лихвой — и социализм, и Советы свергли, и богатую колонию без войны получили. И прав Семен Семенович, что мы, трудовой народ, своим бездумным согласием с Ельциным по сути косвенным образом, поддержали колонизацию России и сами сдались капитализму, то бишь ненасытному владельцу частной собственности. Мысль Семена Семеновича о том, что рабочие по детски поверили, что при капитализме сохранятся завоеванные социальные права и свободы с гарантией на труд, — явилась ответом и на мои раздумья о нашем рабочем классе. Утратил рабочий класс классовое чутье и мышление, охмелел он от социальных достижений социализма, от владения общественной собственностью. И вообще, Семен Семенович дал мне, и думаю, всем здесь сидящим вопросы для размышления.
Тем временем председатель счетной комиссии расставил своих членов и, стоя у барьера сцены, разъяснил порядок голосования и распорядился провести голосование. В этот же момент кто-то из центра зала поднялся и громко сказал:
— Есть просьба у многих делегатов к профессору Синяеву Аркадию Сидоровичу сказать нам напутственное слово во время перерыва на подсчет итогов голосования.
Суходолов, как председатель президиума, послушал мнение членов президиума и самого профессора и обратился к залу с предложением:
Аркадий Сидорович с благодарностью принимает просьбу о его выступлении, но есть такое предложение — позволить ему выступить в заключение нашей работы, а перерыв на подсчет результатов голосования предоставить для перекура, поскольку потом будем проводить в присутствии всех делегатов первое заседание, надеюсь, избранного вами районного комитета.
С предложением Суходолова согласились, и перерыв прошел в объявленном порядке. С перерыва возвращались и садились не спеша, останавливались перед рядами кресел, чтобы досказать все, что не успели за перекуром. Больше говорили о впечатлении от выступлений.
Оживленный интерес вызвало выступление Семена Семеновича, возможно, потому что он крепко задел с крестьянской прямотой позицию рабочего класса по отношению к приватизации заводов и вообще по отношению к реформам.
Это была откровенная, открытая оценка поведения всего рабочего класса представителем братского крестьянского — класса, который неизменно остался на позиции советского строя. Рабочий класс же блуждает в сумерках, ему нужна рука, которая вывела бы его из сумеречных блужданий на свет правды. А рука Компартии — самая преданная и надежная рука. И в разговорах звучали голоса о понимании коммунистами обязанностей и перед рабочим, и перед крестьянским классами, и голоса гордости за свою партию, способную вновь стать мужественным вожаком всех трудящихся.
Семен Семенович соскочил со сцены и пошел искать Красновых и Петра Агеевича. По пути люди протягивали ему руки со словами благодарности и одобрения его приветственной речи.
Первой заговорила Галина Сидоровна в ответ на вопрос Семена Семеновича, как им показалась его речь:
— Я есть городской житель, но я не отношусь вместе с моими товарищами по работе ни к рабочим, ни к интеллигенции, однако я — трудящийся человек, правда, из сферы обслуживания. Так вот, мы, труженики сферы обслуживания, в советской стране не чувствовали, чтобы нас как-то отделяли от общей массы трудящихся. Там мы были равными работниками общего производственного процесса для общего блага. Мы были встроены, как неразрывное звено, в общую технологическую линию общественной жизни. И рабочие нас принимали как необходимое звено общей технологической цепочки жизни, — она говорила взволнованно, желая убедить Семена Семеновича, и одновременно опасаясь за точность выражения своих мыслей, перешла почти на шепот и торопилась: — Сейчас же, в капиталистическом государстве, мы, труженики сферы обслуживания, в частности торговли, превратились, если не в презренных, так далеко неуважаемых слуг, причем в вороватых слуг, и рабочие с подачи либерал-демократов на нас смотрят именно как на вороватых слуг, к ним приставленных тоже вороватыми хозяевами. Не получив от реформ ожидаемого материального благосостояния, рабочие тем не менее, вдруг поместились на коллективный эгоизм, который высокомерно проявляется у них по отношению к нам, труженикам сферы обслуживания.
— Но я должен тебе заметить, что рабочие начинают кое-что прозревать в грехе своего коллективного эгоизма. Дело в том, что поначалу, по советской привычке, они и мелких лавочников, и рыночных палаточников приняли за представителей сферы обслуживания, не придали значения тому явлению, которое говорило о нарождении некоего слоя людей под названием мелкого и среднего предпринимателей. И от них рабочие, можно сказать, бумерангом получили презрительное высокомерное отношение. Этим самым частный капитал еще раз доказал, что былое гордое звание — я - рабочий выбросил псу под хвост, и рабочий в пику себе получил тот же эгоизм, только индивидуально выражающийся в форме: не нравится — иди, поищи дешевле, или: можешь уходить с работы — держать не стану, — возразил жене Михаил Александрович, глядя на нее ласковым покровительственным взглядом.
Галина Сидоровна внимательно выслушала Михаила Александровича, но не отступила от собственных наблюдений и осталась при своем мнении о поведении рабочих:
— Горбачевская перестройка начиналась с софистики о повышении мотивации труда рабочих, за которой хитро скрывалось тайное намерение найти подходящий, неразгаданный народом, метод перевода нашей экономики как базы общества с общественной собственности на частную собственность на средства производства. Мне думается, что эта хитрость с мотивацией труда, заложенная в идею перестройки, и породила в рабочей массе коллективный эгоизм, который практически ограждает эксплуатацию наемных работников. А когда началась приватизация, рабочие и вовсе ждали от реформ повышения благосостояния для рабочих, проигнорировав других трудящихся. Не поняли рабочие предприятий, что капиталист печется прежде всего о выгоде для себя, а не для рабочих. Рабочие для капиталиста — товар на рынке труда. И капиталист самое лучшее, что сделает для этого товара, так это прицепит яркую товарную бирку. Вы, Семен
