– А почему бы и нет? Я и так почти совсем не помогала тебе.
– О, не беспокойся об этом. Я все сделаю сама. Пенн сказал, что вы идете кататься на роликах.
– Он так сказал?
Интересно, когда это было? До или после их ссоры? Не так уж и важно. Самый подходящий момент, чтобы поговорить с ним начистоту.
Кэтлин взглянула на часы и стала спускаться вниз, чтобы надеть джинсы и освежить макияж.
Пенну надо запретить подобные выходки! Говорить ее матери, будто она собирается идти с ним кататься, когда сама она еще не решила, – похоже на то, что они назначили свидание! Кому же еще он сказал об этом?
Ее раздражало, что из-за предстоящего разговора с ним ей придется, как бы в подтверждение сказанного им Одри, идти на каток. Но ждать не имело смысла. Вряд ли скоро ей выпадет другой такой свободный вечер. А тогда она может не знать, где найти Пенна.
Каток для езды на роликах когда-то находился на окраине Спрингхилла, но потом город разросся. И теперь он располагался между промышленной зоной и большим новым торговым комплексом. Летом, в среду, он обычно был свободен, и Кэтлин без труда нашла там всю компанию. Пенн находился на другой стороне овального катка с маленькой дочкой Стефани. Он пытался убедить ее выйти на поле катка, держась за него.
Кэтлин зашнуровала ботинки и, оплачивая входной билет, поздоровалась с хозяином катка.
– Совсем как в старые добрые времена, – с улыбкой сказал он. – Эти ребята любили проводить тут субботние вечера и доставляли мне массу хлопот.
Она сделала несколько коротких, пробных шагов по зеркально гладкому полу. Пришлось заново учиться держать равновесие, ведь катание на роликах – что езда на велосипеде, без практики ничего не получится. Чтобы вернуть прежнюю уверенность, необходимо время. Свой первый круг она проделала, не удаляясь от ограды катка.
Пенн быстро приблизился к ней сзади и замедлил ход, чтобы идти с ней в ногу.
Склонив голову и держа руки за спиной, он оценивающим взглядом посмотрел на нее.
– Вот уж не думал, что все-таки придешь после нашей ссоры.
– Если у меня есть время, я не пропускаю сборов на катке. К тебе это не имеет никакого отношения.
– Да? А я-то подумал, что, вероятно, ты хочешь сказать мне еще кое- что.
– То, о чем я забыла тебе сказать? – Она покачала головой. – Я не должна была говорить того, что высказала тебе, Пенн. Извини меня.
Жесткая линия у его подбородка разгладилась. И в это мгновение зазвучала более нежная музыка. Хозяин недаром вспоминал о тех давно прошедших субботних вечерах. Десять лет назад это была одна из их любимых песен.
– Не совсем любезно, – задумчиво сказал он, – но годится.
– Подожди минутку, я хочу, чтобы ты понял, – предупредила она. – Я не сказала, что изменила свое мнение: меня просто не касается, чем ты занимаешься в жизни.
– И в такой же мере то, что делаю я, не касается тебя.
– О, конечно, – тихо проговорил он.
– Я буду благодарна, если ты запомнишь это на будущее. И, конечно, приму твои извинения за то, что ты вмешиваешься…
– Если это сделает тебя счастливой, – серьезно произнес он, – я, конечно, не возражаю. Теперь, когда мы все уладили, покатайся со мной. Покатайся по-настоящему, а не так – то и дело цепляясь за ограду.
– У меня вечером много работы.
– Уйдешь сейчас – и все подумают, что мы поссорились и начнут гадать, почему бы это.
– Если ты остаешься, то покатаемся вместе, просто как друзья. Уверен, даже Маркусу нечего будет возразить против этого.
– Может, ты сказал ему, что я буду тут? И он приедет и будет шокирован.
– Вмешиваться в вашу жизнь? Конечно же, не буду. Если только… мы не собираемся сделать что-нибудь скандальное, Котенок?
– Нет? Тогда зачем мне нужен Маркус? – Он пожал плечами. – Готов поспорить на любую сумму наличными, что ему совсем не нравятся ролики.
– Может, и мне тоже, – предостерегла она. – У меня не было практики.
– У тебя ее и не будет, если ты будешь висеть на ограде. Пошли, Котенок. Я не дам тебе упасть.
Он ослепительно улыбнулся ей, когда она оторвалась от ограды и медленно подкатила к нему. Руки Пенна были теплыми, он нежно положил их на ее руки, и первые несколько минут они просто катились вперед в ритме музыки и в такт своим движениям. Какое это удовольствие, она уже забыла, какое это бесконечное удовольствие – нестись, скользить, почти плыть по кругу катка.
Пенн, обхватив ее, держал рядом с собой, пока она не отъехала назад на расстояние его вытянутой руки. Она не могла не посмотреть украдкой, со страхом через плечо, хотя знала, что это движение определенно собьет ее с ритма.
Он крепче сжал ее руки и стал медленно подтягивать к себе, пока они не оказались прижатыми к его груди.
Лирическая мелодия. Трепет, охвативший ее с самых кончиков пальцев ног
