Ли Майклс

Ты же сама просила его об этом.
Она всегда знала, что нечего ждать от Пенна никаких обещаний – по крайней мере таких, которые она хотела бы от него услышать. Она сможет прожить и без обещаний, но было ли это правдой или нет – теперь не имело никакого значения. Что бы она ни сказала, это выглядело бы так, будто она предъявляет ему какие-то требования, а одного этого было достаточно, чтобы отдалить его от себя. Она подготовилась к этому: эта ошибка была только ее ошибкой. И она не могла сейчас сказать ему ничего, чтобы исправить положение.
Поэтому она повернулась на каблуках и гордо двинулась назад в коттедж.

– Черт возьми, Кэтлин! – Дверь захлопнулась, когда он вошел следом за ней. – Я сыт всем этим по горло.

Что бы ты сейчас ни сказала, это уже не ухудшит твоего положения. Тогда, может, хватит держать все это внутри?

– Сыт по горло? – закричала она. – Не знаю, о чем ты думаешь, черт возьми, Пенн Колдуэлл! О себе, вероятнее всего. Но только не говори мне снова, что ты думаешь обо мне, – я все это помню еще с того раза.

Он поморщился, услышав эти слова.
Но она тут же обнаружила, что не находит удовлетворения, причиняя ему боль. Весь ее гнев мгновенно испарился, и осталось только чувство слабости и безнадежности.

– Не задерживайся и уходи, – прошептала она. – Ты это все равно сделаешь, рано или поздно. – Она махнула в сторону беспомощным жестом.

– Никуда я не уйду, Кэтлин. – Это было сказано очень спокойным и очень твердым голосом. – Не уйду надолго.

Она не стала отвечать. В конце концов, что такое надолго? Время – понятие относительное.

– Я получил участок Делани, – произнес он. – Вчера они приняли мои условия.

Это должно бы вызвать у нее вздох облегчения. Она должна бы сразу же подсчитать, сколько месяцев уйдет на строительство нового дома – сколько месяцев она может остаться с Пенном, имея в виду, что не сделает ошибки, заявляя на него слишком большие права, и не потеряет его по своей глупости. Но она этого не сделала.

– Это чудесно, – заявила она решительно. – Но это вдруг перестало иметь какое-либо значение. Номер не пройдет, Пенн, мне нужны обещания, а ты не можешь их дать.

Теперь он уйдет. Вероятно, он так стремится сбежать, что пройдет прямо через стену… Вместо этого он спокойно спросил:

– Какого рода обещания, Кэтлин?

Она смотрела на него. Что-то странное вдруг произошло с ее слухом. Надо бы его проверить. Она потрясла головой…

Он пересек комнату и схватил ее за плечи.

– Отвечай, – вне себя от ярости сказал он. – В виде исключения раскрой свои чудесные зеленые глаза и посмотри на веши реально, а не так, чтобы видеть их такими, как хочется тебе.

Она с удивлением глядела на него.

– На кой черт мне понадобился бы именно этот кусок земли, как ты думаешь? Я строю дома где угодно – и я так и делал. И вовсе не думал выбирать для этого Спрингхилл.

– Не знаю, – едва слышно ответила она, понемногу приходя в себя.

Пенн изменился в лице.

– Потому что, как только я снова увидел тебя, я понял, чего мне недоставало в жизни все эти десять лет.

Она была слишком ошеломлена услышанным, чтобы двигаться. На какой-то миг ей стало трудно дышать. И если бы не его руки, все еще сжимавшие ее плечи, она бы упала.

– Я приехал домой на свадьбу Анджелы, – сказал он. – Не знаю почему. Назови это внезапным приступом ностальгии, пришедшей в то время, когда я был не у дел, – звучит вполне логично, но в тот день в церкви, когда я увидел тебя снова, я понял, что ты не просто девушка, за которой я ухаживал. Ты…

Он отпустил ее, и Кэтлин оперлась на спинку дивана.

– Ты мог бы что-нибудь сказать, – пробормотала она.

– Нет, не мог. Понимаешь, Кэтлин? Ты бы не поверила мне, что бы я ни сказал. Я воспользовался тобой десять лет назад. Я не хотел, клянусь тебе, я никогда не намеревался сделать то, что случилось. Но того, что произошло, уже не изменишь. Я бросил тебя так жестоко, как это может сделать только мужчина. Я разрушил твое доверие ко мне.

Это не было для него приятным и легким извинением. Такова была безжалостная, суровая правда, очевидно, он долго размышлял и наконец признал ее.

Кэтлин закрыла лицо руками, ее щеки пылали.

– Я понимал, что мне надо запастись терпением, чтобы вновь завоевать твое доверие. Я не имел права снова использовать тебя в своих интересах. Я знал, что ты не поверила бы ничему, что бы я ни сказал. Но думал, рано или поздно ты поймешь, что я намерен остаться. Поэтому я хотел приобрести собственность Делани – чтобы заняться здесь делом, пока буду ждать. Я рассчитывал, что к тому времени, когда построю с полдюжины домов на этом участке…

– Полдюжины? – произнесла она странным скрипучим голосом.

–…к тому времени ты поймешь. Но прошлой ночью я подумал… – Он устало вздохнул и признал: – Прошлой ночью я не хотел думать, это на самом деле правда. Я не хотел больше ждать, терпеть хотя бы еще день. И я сказал себе: все в порядке, ты поняла, что теперь я стал другим. Несомненно, ты сильно волновалась за меня – судя по тому, как ты бросилась бежать через грозу. И это было твоим ответом: ты простила мне то, что я сделал.

– Все, что я поняла, – это то, что я хочу тебя, – прошептала она. – И я не хочу думать, что будет потом.

– Значит, мы вскрыли старые раны, и теперь нужно дать им зажить снова, – в его словах были обескураженность и гнев.

Он вскочил, отвернувшись от нее. Кэтлин неловко поднялась с дивана и