Мадлер Кер

вы утром представи­ли, как “маленькое, но неизбежное бедствие”?

– Я так сказал? – Его чувственный рот насмеш­ливо искривился.

– Именно, мистер Зелл. И если вы находите викторианские имена забавными, то как насчет Ла­винии Гайд-Уайт?

– Подобно вашему, это древнее фамильное имя.

– Вы зовете ее Лави? – сладкоречиво поинтере­совалась девушка. – Или, возможно, просто Лав?

– Всегда Лавинией.

– Я удивлена, как вы умеете сохранять невозму­тимое лицо на собрании акционеров.

– Я неизменно сохраняю невозмутимое лицо перед богатыми и красивыми женщинами.

– Тогда почему вы постоянно смеетесь надо мной? – резко спросила она. – Потому что я про­стая бедная сирота?

– Вы не простая, мисс Уортингтон, – ответил он, и от выражения его глаз ее сердце переверну­лось. – У вас лицо… – Он запнулся.

– Пожалуйста, только не говорите, что ангела. Это было бы слишком тривиально.

– Ну, когда вы выходили из ванной в узеньком полотенце, вы выглядели как юный ангел, играю­щий с чертом.

Алкоголь ударил ей в голову, и она не удержа­лась от смеха.

– Но серой вы не пахнете.

– У вас прелестный смех, – заметил Антон. – Природный или школа актерского мастерства?

– Не будьте циничным, – отпарировала она.

Подали еду. Как он и обещал, рыба была вели­колепной и благоухала кокосом, имбирем и други­ми специями, которые Эми раньше не доводилось пробовать.

– Я не сирота в том смысле, что и вы, – без пре­амбулы начал он. – Я никогда не знал своих роди­телей, поэтому никогда не терял их. То, через что вам довелось пройти, гораздо болезненней.

– Расти в чужих домах нелегко, – подтвердила Эми.

Он пожал широкими плечами.

– Большинство из них были хорошими, но неко­торые просто ужасны. Я рос в разных условиях, и это сделало меня таким, каков я есть. Однако ког­да ты юн и наивен, жизнь в доме чужих людей, у которых имеются свои дети, учит многим вещам.

– Точно, – горько вздохнула она.

– Думаю, у нас имеется кое-что общее.

– Антон, – Эми впервые назвала его по имени, – мне нужно кое-что узнать. Вы действительно дае­те мне эту должность? Или вы взяли меня только потому, что я оказалась под рукой, а через некото­рое время выгоните меня так же быстро, как при­няли?

– Позвольте, в любой работе есть испытатель­ный срок. Если вы его выдержите, останетесь, если нет, то, возможно, сами будете рады покинуть нас.

– И как же я узнаю, выдержала ли я испытание?

– Вы просите описать масштаб вашей работы?

– Да.

– Разрешите, я спрошу первым. – Он окинул ее пристальным взглядом. – В чем, как вы думаете, заключается основной принцип вашей работы?

Эми улыбнулась.

– Пока я только говорила по телефону. Вы мог­ли бы заменить меня автоответчиком.

– Позвольте, я объясню вам, как проходит моя рабочая жизнь. Я не провожу много времени в кон­торе. Вот почему я предупреждал, что, работая со мной, нужно быть легким на подъем. Вы никогда не будете засиживаться дома.

– Так же, как и вы, – указала девушка.

– Так же, как и я, – согласился он. – Я не женат. Не хочу возлагать на плечи жены страдания, свя­занные с моим рабочим графиком. По крайней ме­ре пока я не буду готов вести оседлый образ жиз­ни.

– И когда же такое случится? – осмелилась спросить она.

– Когда я найду нужную женщину, – просто по­яснил Антон. – А пока я женат на своей работе. У меня нет времени для женщин, что жаждут обяза­тельств от мужчины. Однако мне нужен личный помощник. Из этого следует ответ на вопрос, за­данный вам мною минуту назад. Главное качество характера, которое я ищу в своем помощнике, – это товарищество. Совместимость. Способность раз­влекать меня и долгие дни находиться вместе. Это особый тип отношений. Я надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю.

Она отпрянула назад, будто ее обожгли, и при­стально посмотрела на своего собеседника. Еда в желудке превратилась в камни.

– Дайте-ка, я угадаю, Марси не была седовла­сой семидесятилетней старушкой?

Его усталые глаза расширились от перемены ее тона.

– В чем дело? Вы выглядите так, словно увиде­ли призрак… с засушенной головой.

– Возможно, приправа карри со мной не согла­суется, – коротко бросила она.

– Надеюсь, все обойдется. Нет, Марси не была седовласой старушкой семидесяти лет. Она была женщиной за тридцать, высокой и элегантной. Ког­да-то служила моделью.

– Вы не находите, что для женщины слегка за тридцать странно иметь проблемы с сердцем.

Он с любопытством рассматривал ее бледное лицо.

– Да, – наконец продолжил он, – очень печаль­но. Это было страшным ударом.

– Наверное, имеются и другие осложнения, – сказала она, складывая салфетку.

– О чем вы говорите?

Эми отодвинула стул.

– Я действительно устала, мистер Зелл. У меня был очень длинный день.