тише и тише. Тем более, что Рыжий за ними не спешил. Он, даже наоборот, намеренно отстал от них. Они это они, думал он, пускай себе бегут, куда хотят, и грабят, что хотят, им, косарям, там нравится, в этом их счастье. А он пришел сюда для того, чтобы помочь брату. Брат звал его, брат ждет… Или теперь уже наоборот, подумал Рыжий, он ждет брата, ищет его, бродит из зала в зал. А брата нигде нет. Здесь только одно золото – везде, куда ни глянь. Вот чаша, в ней цветы – и чаша и цветы из золота. Вот перья на стене, циновка, жердочка, висюльки, гребни, побрякушки – всё это тоже золото. Ковры из золота, пол, стены, потолок из золота. Здесь даже пыль как будто тоже золотая. А если наглотаться такой пыли, вспомнил Рыжий рассказы Аги, то вначале начинают задыхаться, потом горлом пойдет кровь, потом тяжелеет голова, потом отказывают стопы. Вот почему в Горской Стране невольники на рудниках живут очень недолго, их каждый рабочий сезон приходится заменять новыми.
Но где же тот, кто звал его, подумал Рыжий, остановился и прислушался… Но ничего не услышал. Тогда он окликнул:
– Брат! – и, подождав немного, повторил: – Брат!.. Брат!
Никто не отозвался. А может быть, и отзываться некому, подумал Рыжий, может, никто его не звал? Ну да, конечно же, никто и никогда его не звал, дальше подумал Рыжий уже с гневом, а это он сам придумал: Убежище, Подледный Незнакомец, Башня, монета, а теперь толмач. А был ли этот толмач? И тот ли это Остров? Ведь там, где Рыжий был утром, он не видел никакого золота. Там было всё в цветах, но не в золотых, а в настоящих. А что касается птиц, то Рыжий ведь прекрасно знает, что только одним им, стоокоподобным, дарован разум, а все остальные, то есть звери, рыбы или птицы – это просто существа, потому что Создатель решил, что с него и одних стоокоподобных будет вполне достаточно. А если это так, то, значит, не было ни толмача, ни говорящих птиц, а все это Рыжему только пригрезилось, так что довольно плутать и искать того, кого здесь быть не может, а нужно возвращаться…
Но только зачем возвращаться, и куда, к ним на галеру, что ли, сразу же подумал Рыжий, ведь как здесь тихо и как чисто, и как светло, никто ему здесь не мешает, ходи себе из зала в зал, глазей и ни о чем не думай.
И он ходил по залам и по лестницам, по длинным коридорам. Петлял, сворачивал. Глаза устали от сияния, и он уже хотел остановиться…
Как вдруг увидел дверь. Она была закрыта. Рыжий толкнул ее – дверь подалась и как бы нехотя, со скрипом отворилась. Рыжий вошел в нее…
И увидел еще один зал, но совершенно непохожий на все предыдущие залы, потому что там почти не было света. И золота там не было, там стены и потолок были просто из камня. И пол был каменный, из темных скользких плит. А в дальнем углу чуть брезжил какой-то слабый свет. Рыжий как только увидел его, сразу вздрогнул, потому что ему сразу вспомнился Лес, а он, загонщик, выбегает на поляну и видит: всё вокруг устлано сырой после дождя иглицей, а посреди, точно так же, как здесь… Но Рыжий уже опомнился и резко тряхнул головой, и подумал, что все это было очень давно, если вообще когда-то было. А здесь в углу, наверное, просто бассейн, а в нем просто вода. И Рыжий, сдерживая дрожь, прошел туда и увидел, что там и в самом деле был бассейн, который до самых краев был заполнен прозрачной водой. На дне бассейна росла зеленая трава, в траве там-сям мелькали стайки рыб – не золотых и не серебряных, а самых обычных, съедобных. Завидев Рыжего, рыбки метнулись по углам и быстро попрятались в траве. Рыжий, подумав, лег на самый край бассейна и сказал:
– Не бойтесь, я вас не трону.
И рыбки начали одна за другой выплывать из своих убежищ. А после они стали плавать даже возле Рыжего. Время от времени они смотрели на него и разевали рты так, будто что-то ему говорили. А Рыжий им улыбался. Он знал – рыб нет, а это только сон, видение. Вот и опять видение, подумал он, и вообще, вся его жизнь это сплошное видение. Нет Острова, нет Океана, Бурка и Равнины, он просто спит и это ему снится. Проснется, выйдет из норы, увидит Вожака…
Но что, если и Вожак, и Выселки, и Лес – это тоже видение, дальше подумал Рыжий, что, если вообще есть только он один? А что, если и он – это тоже всего лишь чьё-нибудь видение, и тот, которому он снится, сейчас возьмет и проснется, и тогда Рыжий исчезнет, так, что ли?!
Ну что ж, пусть просыпается, подумал Рыжий, теперь он даже к такому готов. «Наддай!» кричат ему, «Наддай!», но он уже не только не бежит, но даже вставать не хочет. Он устал. Да и куда теперь ему еще бежать, ведь дальше уже некуда. А начинать всё заново – так он же не птица. Это они летят, летят на юг и падают в Бескрайний Океан, и гибнут в белой пене, и снова рождаются, и возвращаются на север. Хотя, возможно, это и неправда. Так излагал Беррик Лу, но он же сам этого не видел, а он просто предложил такую гипотезу. А какова цена гипотезам, Рыжий прекрасно знает. Ведь ему тоже долго представлялось, и по расчетам всё сходилось, что где-то далеко на юге есть Южный Континент, огромная, никем еще не заселенная земля. А на поверку что он видит? Высокую, отвесную скалу, жилище неведомых птиц. Нет, здесь совсем неплохо, даже хорошо, тут же подумал Рыжий, вот он лежит и чувствует, как слабость разливается по телу и как ему становится легко. Ничто его не трогает, никто его не беспокоит, и это хорошо, а если бы он остался в Выселках, так его сейчас бы волокли на Гору Воронья, а после бы вот сюда, где бьется пульс, вонзились бы…
Нет, всё же хорошо, подумал Рыжий, что он убежал из Выселок, что попал в Дымск, пробрался через Зыбь и был знаком с Сэнтеем, что верил в Континент, попал в Ганьбэй, увидел Океан, а теперь увидел Остров. Спокойно умереть, когда всё позади, это большая удача. Сейчас бы еще яблока, подумал он и улыбнулся…
И вдруг:
– Я знал! – послышался знакомый голос.
Рыжий досадливо поморщился, но всё же повернулся. И увидел, что это толмач сидит возле него. И толмач продолжил:
– Я знал, что ты меня услышишь и придешь. Я рад!
У толмача и в самом деле был очень радостный вид. Но Рыжий, в отличие от него, никакой радости не испытывал. Поэтому он зажмурился, вытянул лапы и положил на них голову. Толмач опять заговорил:
– Я понимаю, ты устал. Ты ведь так долго ждал, надеялся, искал – но так ничего и не нашел. А может, нашел, но только сам этого еще не знаешь.
Рыжий открыл глаза. Толмач сказал:
– Если от этого острова еще два дня идти строго на юг, то там как раз и будет то, куда вы направлялись. То есть та самая земля, которую ты называешь Южным Континентом.
Рыжий повел ушами, поднял голову. Толмач опять заговорил:
– Но увидеть ее еще никому из наших не удавалось. и, боюсь, никому не удастся. Потому что они не позволят.
– Кто они? – спросил Рыжий и сел.
– Да эти птицы, а кто же еще, – сказал толмач сердито. И так же сердито прибавил: – Цвирин-тсаар, он, конечно, никакой не император, а просто здешний комендант. А Остров – это их передовая застава. Или, по-вашему, форпост.
Рыжий подумал и спросил:
– А много их, этих фортов? А птиц на Континенте сколько?
– Я не знаю, – ответил толмач. – Кто я у них? Мелкий служка. – И тут же с радостью прибавил: – А твоих слов они ужасно испугались!
– Каких?!
– Да про монету. Что их в ней напугало, я не знаю. Может, та сила, которая в ней заложена, им неподвластна. Но, опять же, кто я такой, чтобы всё знать?
– А и действительно, – воскликнул Рыжий, – кто ты?
– Моряк, – уклончиво ответил толмач. – Карт-спец. А это моя Башня.
Но тут он вдруг замолчал и прислушался. Где-то внизу раздался гул, пол задрожал. Рыжий вскочил, спросил:
– Что это?!
– Не знаю! – ответил толмач, тоже вскочил и в ужасе крикнул: – Смотри!
Рыбки в бассейне замерли, как будто неживые, а после начали быстро желтеть, а вода так же быстро мутнеть и тоже становиться желтой. А что есть желтое, подумал Рыжий, желтое – цвет золота, а золото…
