Вы не поверите, как быстро все произошло. Во всяком случае, Бинго в это поверить не успел. Он едва успел вякнуть свое излюбленное “Какого черта”, как уже в следующий момент вокруг было полно полицейских.
Из машины без опознавательных знаков разом выскочили четверо парней в штатском, которые тут же бросились к нам, но слева от меня уже резко затормозила черно-белая патрульная машина, и в этот же момент кто-то рывком распахнул правую дверь “кадиллака”.
Бинго обернулся, но прежде, чем он успел открыть рот, я правой рукой ухватился за ствол наставленного на меня пистолета, в то время как моя левая рука описала в воздухе стремительную дугу, закончившуюся довольно убедительным ударом в челюсть. Убедительным, но не таким сокрушительным, как было задумано, так как у меня не было возможности как следует развернуться. Однако Бинго хватило и этого. Он не вывалился из машины, а откинулся навзничь, пробормотав “Ух”, или что-то в этом роде. Затем он медленно замотал головой и простонал: “Ох”.
— Черный “линкольн” за нами, — поспешно бросил я парню, распахнувшему дверь.
Он покачал головой. Я огляделся по сторонам и увидел автомобиль без опознавательных знаков, черно-белую патрульную машину и ещё двух мотоциклистов, окруживших “линкольно”. Повсюду, куда ни глянь, были полицейские — и оружие. Мне показалось, что их было по меньшей мере человек двенадцать.
Пень Кори и водитель были уже извлечены из салона “линкольна” и стояли, наклонившись вперед, опираясь руками о крышу автомобиля, в то время, как один из полицейских выворачивал их карманы.
Бинго выпрямился, потирая скулу.
— Откуда они взялись? — удивился он.
Полицейский, распахнувший дверцу моей машины оказался детективом в звании сержанта, и я протянул ему “кольт”.
— Вот пистолет Кестела, — сказал я. — Он…
Бинго не дал мне договорить.
— Какой ещё пистолет? — перебил он меня. — Это не мое. У меня вообще с роду пистолета не было. Пистолет! Ты что, свихнулся? Да на кой черт он мне сдался? Да вы что, мы со Скоттом просто выехали погулять. А тут вы, ребята, налетели да ещё драться начали.
Мы с сержантом переглянулись. И дружно промолчали. Сказать было нечего. Такова была версия Кестела, и он упорно будет гнуть свою линию. И скорее всего уже через час после официального оформления задержания он снова будет преспокойненько разгуливать на свободе. У жулья хорошие адвокаты, которые, конечно же, знакомы с решениями нашего всеведущего Верховного суда, где определяются и разъясняются права этого самого жулья.
— Почему бы тебе не сознаться, Бинго? — спросил я у него. — Черт, ведь тебе все равно ничего не будет.
— Сознаться в чем? Я ничего не делал. Мы с тобой просто ехали по дороге, а из-за кустов нагрянули полицейские. Ты дал мне по морде. И все-то меня пинают…
— Что, Бинго, напрашиваешься, чтобы я снова тебе врезал?
Он замолчал.
Я вышел из машины и направился к “линкольну”. Дэн Питерсон, седовласый лейтенант из полиции Голливуда, стоял перед Пнем Кори и мордатым водителем с крючковатым носом и что-то им говорил. Я подошел и встал рядом с ним.
Мне уже приходилось слышать этот рефрен и раньше. Уверен, то Пень и его напарник тоже слышали его не впервые.
— … что вы имеете право хранить молчание, — вежливо перечислял полицейский. — Все сказанное вами может быть использовано против вас в суде. Вы имеете право советоваться с адвокатом до или во время допроса. Если вы не располагаете достаточными средствами для оплаты услуг адвоката, то вам будет назначен защитник, чтобы вы имели возможность советоваться с ним до или во время допроса. Вам понятны ваши права?
Кори усмехнулся, обнаруживая дыру в ряду зубов.
— Чего-чего? — переспросил он. — Вы не могли бы повторить сначала?
Было видно, как на скулах Питерсона заходили желваки, но он сказал:
— Вы согласны добровольно отвечать на мои вопросы?
— А с чего это вдруг? У вас что, офицер, крыша поехала?
Питерсон задрал голову и посмотрел в небо, а затем отступил назад, обернулся и кивнул мне.
— Спасибо, Дэн, — сказал я. — Передай ребятам, что я им тоже очень благодарен, ладно?
Он улыбнулся.
— Пень Кори и Малютка Фил, — проговорил он. — А кто был с ними?
— Лестер Кестел.
— Старина Бинго, а? Так что ты с ними не поделил?
— Он ткнул пушку мне в живот. Ребята меня конвоировали на встречу с самим Джимми Вайолетом.
— Но зачем?
— Они не утруждали себя объяснениями. Может быть очень скоро я сам спрошу Джимми об этом. Полагаю, вы отобрали у Пня пистолет с глушителем. Это уже могло бы потянуть на срок…
— Да, пистолет взяли, — перебил он меня. — Но глушителя на нем не было.
Он протянул мне оружие. Резьба на конце ствола имелась, но самого массивного цилиндрического глушителя не было.
Я выругался, предвидя, что нам, скорее всего, уже никогда не удастся доказать, что он все-таки был. Иметь в своем арсенале такую штучку считается преступлением, а значит, это незаконно. Даже в наши дни. А на сам пистолет у него может быть разрешение.
Тогда я сказал:
— Скорее всего, он где-то здесь, поблизости. Пень, должно быть, успел выкинуть его, прежде, чем вы добрались до них.
Питерсон подозвал одного из патрульных в полицейской форме и дал ему указания, что искать. Еще минуты полторы ушли на поиски. Когда же находку предъявили Пню Кори, тот, как водится, изобразил на лице величайшее изумление.
— А это что за фигня? — поинтересовался он.
Лейтенант Питерсон молча прикрутил “фигню” на ствол пистолета, недавно отобранного лично им у Пня Кори.
— Ну надо же, а сам бы я никогда не догадался, — сказал Пень, расплываясь в ухмылке, снова демонстрируя нам солидную дыру на месте отстутсвующего зуба.
Я шагнул к нему.
— Слушай, Пень, — сказал я. — Думаю, тебе давно пора выбить зуб и с другой стороны. В интересах гармонии, симметрии и красоты…
Лейтенант Питерсон обеими руками схватил меня за кулак.
— Спокойно, Скотт. Ты же не хочешь, чтобы всех нас засадили в тюрягу?
— Да, точно, — согласился я. — Что ж, хоть Бинго по морде успел врезать. — Я немного помолчал. — Надеюсь, он не настрочит жалобу. Хотя, черт с ними! Позволь мне дать по зубам Пню, и пусть потом оба жалуются.
— Веди себя прилично, Скотт, — устало сказал он. — Неприятностей у нас и без тебя хватает. Договорились?
— Ладно, — вздохнул я. — Да, так вот как это было.
Я рассказал ему, а затем проследовал вместе с шайкой в тюрьму Голливуда и повторил свою историю специально для стенографистки. Подписал заявление, произнес нравоучительную речь на пять минут и отбыл. По моим расчетам, из тюрьмы я вышел всего за полчаса до того, как из неё выпустят Пня Кори, Малютку Фила и Бинго.
Но даже получаса, думал я, должно хватить, чтобы добраться до Джимми Вайолета и его заповедника непуганого хулиганья, прежде, чем его подручные окажутся на свободе.
Глава 7
