Сон редко сваливал Конана с ног, как случилось в этот раз. Коварное вино погрузило его в глубокий сон, из которого его вырвало подсознательное чувство опасности. Он медленно очнулся, слабо понимая, что что-то не так. Некоторое время он не мог сказать, что именно его не устраивало.
Наконец он понял. В плетеной стене хижины зиял длинный разрез. Он начинался с высоты человеческого роста и шел до земли, холодный ночной воздух, приникавший через него, обдувал тело Конана.
Конан протянул руку к мешку, который он положил рядом с собой. Выругавшись, он вскочил на ноги, обшаривая глазами хижину. Короны Кобры не было.
Черный гнев закипал в сердце Конана, его рев потряс шаткие стены хижины. Выхватив тесак, он выскочил из хижины, выкрикивая грозные ругательства.
Праздник еще продолжался для тех воинов, которые могли держаться на ногах. Гигантское племя спало. Звезды сверкали подобно гроздьям алмазов над качающимися пальмами, и почти полная луна показывала свой серебряный лик. Среди тех кто не спал, Конан заметил Сигурда и Джуму. От его рева они вскочили на ноги.
В нескольких словах он рассказал, что случилось. Поскольку корона была их единственной добычей за все путешествие, Конан был охвачен слепой яростью из-за потери.
Все корсары были на месте, хотя отнюдь не все в полном сознании. Однако после проверки людей Кулало, оказалось, что один исчез.
— Бвату! Разрази его Дамбалла! — закричал в гневе Джума, от того что один из его людей ограбил гостя.
— Ты знаешь этого черного пса? — заорал Конан, не следя в гневе за выражениями.
Джума мрачно кивнул.
— Это угрюмый парень, которого ты сшиб на берегу? — спросил Конан.
— Тот самый. Я думаю, что он возненавидел нас обоих.
— Если он заметил алмазы в мешке, — прибавил Сигурд. — Где этот негодяй мог спрятаться, король Джума? Клянусь бородой Ахримана и огненными челюстями Шайтана, мы должны схватить его, как бы далеко он не успел убежать.
— Он мог податься в земли наших врагов, Матамба, — Джума указал рукой на северо-восток. — Дальше к северу он может попасть в руки работорговцев, которых так особенно много. С другой стороны он не мог уйти далеко к юго-востоку, потому что там лежит…
Стоять и выслушивать предположения Джумы, пока сказочное богатство уходит все дальше в ночь, было выше сил Конана. Внезапно он оборвал Джуму.
— Ты можешь так болтать хоть всю ночь, — прорычал он. — Где здесь дорога в Матамбу?
— Выход через восточные ворота и далее просека ведет на северо-восток…
Не дослушав до конца, Конан помчался к своей хижине. По пути он остановился и вылил на голову остаток ледяной воды из котла. Он мчался, пыхтя, как морское чудовище, но голова перестала болеть, и мысли прояснились.
Когда он откинул с глаз волосы, то увидел завернутую в простыню Чабелу, выглядывающую из своей хижины.
— Капитан Конан! — позвала она. — Что случилось? На город напали?
— Ничего, принцесса, — покачал головой он, — все дело в алмазах, которые у меня стащили, пока я спал. Спите спокойно и не думайте об этом.
Подскочил Сигурд и отдышался.
— Лов! — сказал он. — Джума и его помощники стараются поднять спящих воинов. Не лезь в джунгли один. Боги знают, какие чудовища могут там прятаться, так что подожди Джуму…
— Будьте вы все прокляты! — заорал Конан, глаза которого сверкали как у зверя на охоте. — Я успею схватить Бвату, пока не остыл его след, и жаль мне того зверя, который встретится на моем пути.
С этими словами он умчался. Как разъяренный буйвол он вылетел в восточные ворота и исчез из виду.
— Проклятый киммерийский характер! — пробормотал Сигурд. Он бросил на принцессу умоляющий взгляд и помчался в темноту за товарищем, крича: подожди меня! Не беги один!
Деревня стала гудящим ульем. Джума и его помощники ходили среди спящих, будили их пинками, поднимали на ноги и отдавали им приказы.
И никто не заметил, как Чабела вошла в свою хижину и переоделась в грубую одежду, которую ей дал Конан, когда они покидали корабль. Одетая, обутая и вооруженная, она выскользнула на улицу и, прячась в тени, добралась до восточных ворот.
— Если этот пройдоха думает, что может приказывать королевской принцессе из дома Рамиро… — гневно прошептала она.
Однако, был и другой, более важный повод, кроме сопротивления приказу Конана, который заставил ее покинуть Кулало и в одиночку следовать за Конаном. Несмотря на свою грубость, он хорошо обходился с ней и защищал ее. Когда он обещал невредимой доставить ее к отцу, то это были не пустые слова. Поэтому она чувствовала себя с Конаном в большей безопасности, чем в окружении корсаров или людей Джумы. Размышляя об этом, она исчезла в джунглях, где во тьме был слышен рев охотившегося леопарда.
Несколько часов мчался Конан по дороге в Матамба, оставив Сигурда далеко позади. Когда он остановился перевести дыхание, то подумал о том, чтобы подождать корсаров, Но тут он подумал, что любая остановка даст возможность кушиту убежать еще дальше, и с удвоенной энергией помчался вперед.
Конан хорошо знал джунгли Куша с того времени, когда десять лет назад он на некоторое время был вождем северного племени Бамула. Если менее опытный человек, подумал, что идти одному в джунгли значило подвергать себя возможным опасностям, то Конан думал иначе. Дикие коты, например, хоть и коварны, но трусливы. Лишь единицы способны вступить в единоборство с человеком, если не смертельно голодны или не выжили из ума от старости.
По правде говоря, в джунглях жили и более опасные, чем дикие коты, животные: огромная горилла, бешеные носороги, дикие бизоны и могучие слоны — будучи травоядными, они редко нападали на человека, в основном, во время охоты. К счастью, Конан, не встретил ни одного из них.
Когда с приближением рассвета небо посветлело, Конан присел у родника, напился и ополоснул руки и грудь. Шипы и колючки изорвали его белую блузу и до крови расцарапали грудь и руки.
Выругавшись, он провел тыльной стороной ладони по глазам, откинул назад волосы и минутку отдохнул. Наконец, тяжело вздохнув, он поднялся и двинулся вперед, положившись на свое железное здоровье. Он проверял свои возможности много раз за годы своих диких приключений и знал, что он может превзойти любого обычного человека, даже очень сильного.
Солнце встало над джунглями Куша и осветило влажное, туманное утро. Огромные коты прятались после удачной охоты по своим норам, подальше от дневных лучей…
При свете утра Конан заметил на грязной дороге следы больших голых ступней. Он был уверен, что это следы бежавшего Бвату. Хотя эта погоня изнурила бы большинство людей, вид этих следов вдохновил Конана, вдохнул новые силы.
Достаточно скоро Чабела пожалела о своем необдуманном поступке, о решении последовать за Конаном в джунгли. Конан и Сигурд, не зная, что она следует за ними, очень скоро намного ее обогнали. Она скоро сбилась с пути, и потеряла всякую ориентацию. Когда пропала луна, джунгли сделались черными, как деготь. Из-за деревьев она не могла видеть звезд и определить свое положение. Она беспомощно бродила кругами, стукаясь о деревья и спотыкаясь о корни и кустарники.
Ночь жила звуками и шумом ночных насекомых. Ей не встретилось ни одного дикого животного, которого она так боялась. Но от далекого рева или звука продиравшегося через кусты огромного тела, сердце ее уходило в пятки.
Ближе к рассвету, дрожащая от страха и холода, изможденная девушка упала на груду мха. Зачем она сделала эту глупость, и заперла себя в этой мышеловке? Не помня себя от усталости, она уснула.
