состоявшееся плавание 1648 года.
Плавание Стадухина закончилось неудачей. Один из его кочей погиб. Пройдя семь суток и исчерпав запасы продовольствия, а также, видимо, столкнувшись с неблагоприятными погодными условиями, он повернул обратно. Насколько далеко на восток от устья Колымы, вдоль побережья Ледовитого океана могла пройти стадухинская экспедиция? По подсчетам М. И. Белова, исходящего из того, что при хорошей погоде коч мог пройти в сутки от 200 до 250 километров, Стадухин, вероятно, преодолел 1400–1750 километров. Иначе говоря, он мог дойти до Колючинской губы. Здесь произошла встреча с «коряками», упомянутыми Стадухиным в его отписке якутскому воеводе. Видимо, «коряками» он ошибочно называл эскимосов или чукчей.
И от Ковыми-реки морем бежали семеры сутки — сообщал М. Стадухин, — паруса не опущаючи, а реки (Анадыря. — Л.Д.), не дошел, и поймал языков — живут возле моря на берегу, иноземцев коряцких людей: и в распросе… сказывали, что-де реки мы близко не знаем, потому что возле моря лежит Камень- Утес конца камня не знают». От языков Стадухин стремился получить сведения о предыдущей экспедиции. И вот что он узнал: «А которые служилые и торговые люди Ерасимко Анкудинов, Семейка Дежнев и с ними девяносто человек в прошлом во 156 (1648) году с Ковыми-реки дошли на ту реку Погычу (Анадырь. — Л. Д.) на семи кочах, и про них те ж языки сказывали: два коча на море разбило, и наши-де люди их побили, а достальные люди жили-де край моря и про них-де мы не знаем, живы они или нет».
Ценность этого свидетельства в подтверждении гибели двух кочей из экспедиции Дежнева — Алексеем в Ледовитом океане. Прибрежные жители, чукчи или эскимосы, которых Стадухин называл «коряками» по видимому, наблюдали гибель двух кочей или же видели их обломки. Часть экипажей, очевидно, смогла добраться до берега и там вступила в столкновение с аборигенами, которые и перебили русских. Если согласиться с этим правдоподобным рассказом, то далеко не все корабли русской экспедиции 1648 года добрались до Берингова пролива и вышли в Тихий океан
Итак, Стадухин с товарищами возвратился на Колыму. Если согласиться с мнением М.И. Белова что стадухинская экспедиция добралась до Колючинской губы, то ей оставалось каких-нибудь один-два перехода до Берингова пролива. Однако Стадухин не рискнул повторить плавание. Неудача морского похода заставила его задуматься о достижении Анадыри сухим путем. От ходынского (юкагирского) мужика Ангары колымские казаки узнали подробности пути на Анадырь через Анюй, верховья которого близко подходят к анадырским верховьям и разделены хребтом. Этим путем пользовались кочевники-юкагиры, перегоняя оленьи стада. Сведения, полученные от Ангары, еще больше разожгли стремление колымских промышленных людей отправиться на поиски Анадыри.
Представитель якутских властей, боярский сын Власьев назначил главой экспедиции, в которой были заинтересованы богатые торговые и промышленные люди, Семена Иванова Мотору, опытного казака, выслужившегося из гулящих людей. Еще год назад Мотора пытался достичь Анадыри сухим путем, но, не зная дороги, проблуждал по горам и вынужден был возвратиться назад. Отряд его, состоявший из 9 служилых и 30 промышленных людей, отправился в поход в сопровождении проводника-анаула еще по зимнему снегу, в начале марта 1650 года. В путь двинулись собачьи и оленьи упряжки, навьюченные тяжелой поклажей олени. Мотора вез с собой наказную память — письменное предписание о назначении его приказным на Анадырь. Подписывая этот документ, Власьев не был осведомлен о том, что Дежнев уже находится на Анадыри и действует там как правительственный представитель. Те сведения, которые Стадухин получил от прибрежных чукчей или эскимосов во время неудачной его экспедиции, не прояснили судьбу Дежнева и его товарищей. На Колыме все еще не знали, жив ли Семен Иванович, уцелел ли вообще кто-нибудь из экспедиции 1648 года. Поэтому назначение Моторы анадырским приказчиком никак не следует расценивать как выражение недоверия к Дежневу.
Честолюбивый Стадухин был раздосадован и взбешен тем, что возглавлять поход и представлять власть на новой реке было поручено не ему, казачьему десятнику, человеку состоятельному и со связями, а худородному Моторе. Стадухинскнй отряд поспешно выступил вдогонку Моторе и нагнал его на Анюйском хребте. Отношения между двумя предводителями стали враждебными. Задиристый Стадухин постоянно провоцировал ссоры с стычки.
На Анадырь пришла весна. Однажды Дежнев и его спутники услышали возгласы каких-то людей и лай собак. К зимовью приближался большой караваи Люди, сидевшие на нартах, и погонявшие собак и оленей по одежде казались своими, русскими. Обрадовались пополнению дежневцы, выбежали навстречу пришельцам. Но когда упряжки были уже совсем близко Дежнев различил среди прибывших людей старого недруга своего Стадухина и с досадой подумал, что вот и пришел конец мирной жизни в маленьком зимовье Что еще вытворит беспокойный и заносчивый Михайло?
С Моторой, человеком спокойным, выдержанным Семен Иванович поладил. Они полюбовно договорились объединить оба отряда в один сводный. Дежнев безоговорочно признал старшинство своего тезки, подкрепленное наказной памятью, став его заместителем. Со Стадухиным добрые отношения никак не налаживались. Не скрывая своей неприязни к Дежневу и к Моторе Михайло их власти над собой не признавал, действовал самочинно, вел себя заносчиво, высокомерно. Стадухинцы обособились, поставив себе отдельное зимовье.
«А тот Михайло Стадухин пришел (с Ко)лыми реки вверх Анюя реки марта в 26 день и стали станом после нас (близк)о, — узнаем мы из отписки Дежнева. — А как те иноземцы пришли к нам с ясаком, и взяли мы государева ясаку под того аманата 9 соболей. А тот Михайло с товарищи в ту же пору об ясашном (сбо) ре учинил стрельбу из оружия, неведомо для чего, и тех иноземцев отогнал. (И) мы его, Михаила, унимали. И он нас не послушал». Вот одна из выходок разгульного Стадухина. Едва ли не в первый день пребывания на Анадыри он разогнал выстрелами толпу мирных анаулов, которые пришли с ясаком.
Без ведома Моторы, вступившего в должность приказчика на Анадыри, стадухинцы напали на мирных ясачных юкагиров, с которыми прежде Дежнев установил добрососедские отношении, и пограбили их. «И пришел Михайло Стадухин (к) ясачному зимовью не приворочивал н тех анаульских людей погромил», сообщает Дежнев. Далее мы узнаем из его отписки, что ограбленные стадухинцами анаулы, подвергшиеся к тому же нападению со стороны другой части анаулов во главе с их предводителем Мекерой, не смогли выплачивать ясак.
Отношения между Дежневым и Моторой с одной стороны и Стадухиным с другой становились все более и более напряженными. Беглые казаки из стадухинского отряда, напоминавшие разбойную ватагу, задирали служилых и промышленных людей из отряда Моторы — Дежнева. Не раз вспыхивали драки. Зачинщиком драк чаще всего был сам Стадухин, подававший дурной пример подчиненным. С. людьми он бывал груб, часто позволял себе рукоприкладство.
Бесчинства стадухинцев могли иметь, опасные последствия, обострить отношения между русскими и аборигенами края, вызвать, с их стороны озлобление и вооруженное сопротивление. А это могло поломать порядок, сложившийся благодаря такту и выдержке Дежнева, нарушить исправный ход поступлении ясака в государственную казну. Мотора и Дежнев не на шутку встревожились и не раз пытались обуздать Стадухина. Когда стадухинцы осадили анаульский острожек, Дежнев с товарищами поспешил туда же, пытаясь увещаниями охладить пыл стадухинцев и предотвратить кровопролитие. «И яз. Семейка, с товарищы пришел к тому Анаульскому острожку к нему, Михаилу, с товарищи и стал ему говорить, что делает он негораздо, побивает иноземцев без разбору». С анаулами Дежнев вступил в переговоры и уговорил их вынести ясак, чтобы обойтись без дяльнейшего кровопролития. Как Стадухин среагировал на вмешательство Дежнева — об этом сообщает сам Семей Иванович: «И он, Михайло, учал меня, Семейку, бить по щекам, а ополники (выделанные шкурки. — Л.Д.) из рук вырвал».
Не давала покою честолюбивому Стадухину мечта сделаться полновластным хозяином на Анадыри. Любой ценой сделаться. Глинной помехой на пути к достижению цели был Семен Мотора, наделенный официальными полномочиями колымского приказчика. И Стадухин начинает действовать, не гнушаясь применять прямое насилие. Мотора внезапно исчез. Тщетно ожидали его товарищи девять суток. А на десятые пришел он в зимовье истерзанный и поведал, что же с ним произошло. Схватили его люди Стадухнна и заковали в колоду. И держали его в колоде, подвергали угрозам и запугиваниям до тех пор, пока не согласился Мотора подписать «добровольное» отрешение от своих прав начальника правительственного отряда и анадырского приказчика в пользу Михайлы Стадухина. Чтобы высвободиться из плена, Мотора такое обязательство подписал, посмеиваясь, что обманул ворога. Подписанную им клятву, которую вытянули на него бесчестным насилием, он соблюдать не собирался.
