Тезки мы с тобой... Теперь, Паша, слушай внимательно и отвечай, не задумываясь... Готов? Поехали... Ты сегодня обслуживал тот столик, за которым произошло смертоубийство... Правильно?
— Д-да.
— Только не заикайся. Сколько их было?
— Четверо.
— Водку заказывали?
— Нет.
— Пиво?
— Нет.
— А обычно заказывают водку?
— Нет, только коньяк, — сказал официант и тут же замолчал, испуганно замигав светлыми ресницами. — Вообще-то я не знаю, что они заказывают обычно... Дело в том...
— Паша! — укоризненно протянул Пафнутьев. — Успокойся. Ну, проболтался, выскочило словечко, с кем не бывает... А ну-ка давай сюда копию их заказа, — Пафнутьев протянул руку, и официанту ничего не оставалось, как вынуть из нагрудного кармана свой блокнот.
— Видишь, они даже расплатиться не успели... И счет здесь, и копирка, и копия... Ты даже успел подсчитать общую сумму... Хорош завтрак на полмиллиона, а? На четверых... Без водки и пива, а?
— Бывает и покруче...
— А ужин у них на сколько тянет?
— По разному...
— В несколько раз больше? Можно так сказать?
— Можно.
— Крутые, значит, ребята?
— Сами видите.
— Ты в прокуратуре работал? — неожиданно спросил Пафнутьев.
— Нет! — отшатнулся официант. — А с чего вы решили?
— Отвечаешь так, будто лет двадцать прокурором оттрубил. Увиливаешь, Паша. Увиливаешь. Не надо. Что ты темнишь. Они же в кабинете у твоего шефа разделись... Там опергруппа по их карманам шастает... Знаешь, какие там находки? Ужас! Просто кошмар какой-то! А ты пытаешься припудрить мне мозги... Чаевые хоть хорошие давали?
— Счета не проверяли.
— Слушай меня внимательно... Я отойду в сторону, а то на нас уже оглядываются... А ты останешься здесь, за этим столиком. И не торопясь, но и не медля, опишешь все, что произошло сегодня утром. С указанием имен и фамилий твоих клиентов. Или кличек, если ты их знал по кличкам.
— Я не знаю... Я не могу...
— Помолчи. Мы с тобой вдвоем. Нас никто не слышит. Дело закрутилось серьезное, Паша...
Очень. Ты работаешь на них? Не перебивай... На Леонарда? Хорошо. Работай на Леонарда, на Леопольда, на кого угодно. Но попомни мое слово... Однажды настанет день, когда ты с величайшей радостью вспомнишь, что у тебя есть надежный друг в прокуратуре, что у тебя в кармане начальник следственного отдела. Ты ничего не будешь подписывать, и я от тебя ничего не потребую. У нас с тобой только устная договоренность. Два мужика сговорились. И все. Тебе понадобится помощь, а она тебе понадобится, — Пафнутьев показал рукой на выбитые окна, — у тебя есть к кому обратиться. Мне понадобится — я на поклон приду. И что бы ни случилось, помни — у тебя в тылу начальник следственного отдела прокуратуры. Это не так уж плохо...
— Еще бы, — хмыкнул официант, и Пафнутьев понял — парень соглашается.
— Значит, договорились, — Пафнутьев вырвал из блокнота официанта чистую страничку и написал несколько цифр, — Вот мой телефон. Запомни. А когда запомнишь — бумажку выброси. Уничтожь. Чтоб вообще никаких следов, доказательств и прочее... Понял?
— Стукачом делаете?
— Дурак. Мы с тобой заключаем соглашение. О дружбе и взаимопомощи. Государства от таких договоров не отказываются... Люди слабее. Счета, которые ты выписал, я изымаю. Могут пригодиться. А ты здесь напиши в своем блокнотике...
— Писать не буду.
— Тогда и я не буду, — Пафнутьев был снисходителен и доброжелателен. — Слушаю.
— Был Вовчик Неклясов со своими ребятами. Они все из фирмы «Глобус», — официант вынул платок и вытер взмокший лоб. Видно, нелегко дались ему эти несколько слов.
— Которая на окраине города?
— Нет, они в центре... Угол Чернышевского и Фурманова.
— А, эти, — беззаботно сказал Пафнутьев, хотя ни адреса, ни самой фирмы не знал. — Посредники.
— Поставки, — обронил официант.
— И вас снабжают?
— Конечно.
— Тогда другое дело, — Пафнутьев освобождение вздохнул, откинулся на спинку стула. — Что я могу сказать... Чашку кофе и пятьдесят граммов коньяка... За счет директора.
— С удовольствием! — искренне произнес официант и уже хотел было подняться, но Пафнутьев его остановил. — Да, чуть не забыл, — он придвинул к официанту его блокнот. — Черкни свой телефон, вдруг позвонить придется.
Взяв ручку, официант быстро написал несколько цифр.
— И домашний тоже, — напомнил Пафнутьев. — Только напиши, где домашний, а где служебный. И адрес...
Парень, не задумываясь, выполнил просьбу и тут же пошел за кофе. Пафнутьев проводил взглядом его удаляющуюся фигуру с тяжеловатым задом и литым затылком. Вряд ли он будет хоть в малой степени заменой Ковеленову, но свой человек в ресторане никогда не помешает. Свой человек в ресторане, — повторил про себя Пафнутьев и только сейчас сообразил, что его разговор с парнем наверняка видел Анцыферов в кабинете. Пафнутьев чертыхнулся, но тут же успокоился, решив, что сам покажет Анцыферову изъятые из блокнота счета сегодняшнего утра. Это его утешит и снимет подозрения с парня.
— Вот за это, старик, спасибо! — искренне воскликнул Пафнутьев, увидев перед собой белую чашечку с кофе и хрустальную рюмку, в которой наверняка было больше ста граммов. Но этот подлог нисколько не огорчил Пафнутьева. Он взглянул на официанта и встретился с глазами заговорщика. — Спасибо, старик.
Заведующий травматологическим отделением Овсов был хмур, неразговорчив, сидел за своим столом, и его тяжелое лицо, освещенное белесым светом дня, казалось массивным, морщины выглядели глубокими и резкими. Пафнутьев, столкнувшись с ним взглядом, все-таки подошел, пожал руку хирургу, сел на кушетку, застеленную белой простыней.
— Ты так суров, Петя, что я даже не знаю, какое слово произнесть, как сесть, как повернуться, — Пафнутьев попытался вывести Овсова из какой-то глубокой отрешенности.
— Будет жить, — ответил хирург.
— Ну и слава Богу, — вздохнул Пафнутьев с облегчением, — Пусть живет, раз уж ему так повезло.
— Кто он?
— Понятия не имею... Разберусь.
— Бандюга? — спросил Овсов.
— Скорее всего.
— Что-то последнее время, Паша, у нас с тобой стали все чаще появляться общие клиенты.
— Это же прекрасно! Мы стали чаще видеться... У нас совместные интересы...
— Да, интересы общие, — вздохнул Овсов и со стуком поставил на стекло маленькую пульку. — Вот... Смотри. В одном сантиметре от сердца остановилась.
Пафнутьев взял пулю, повертел перед глазами, взвесил на ладони, как бы проверяя ее вес, надежность, убойную силу... И опустил в карман.
— Авось пригодится, — пояснил он. — Куда ты его поместил?
