принес эту злополучную баночку. Я и сама хотела вам позвонить... Но...
— Иван Иванович просил немного подождать? — подсказал Пафнутьев.
— Вы, оказывается, все знаете?
— Скажите, Лена, чем похожа наша новая телезвезда на того странного посетителя?
— Сейчас скажу... Он похож внешне... Длинные волосы, невысокий рост, темная одежда... Но и внутренне, по своему психологическому складу... Тоже похож.
— Да? — удивился Пафнутьев не столько сообщению, сколько способности девчушки делать такие выводы. Ну, что ж, Сысцов другую бы и не держал. «Иван Иванович всегда умел распознавать людей и выдвигать их на высокие государственные посты», — подумал Пафнутьев уже о самом себе.
— Да, — подтвердила девушка спокойно. — Знаете, в нем чувствовалась какая-то настороженность, неуверенность в том, что он оказался в приемной на законных основаниях... Так может вести себя человек, который проник в приемную с черного хода, спустился с чердака, поднялся тайком из подвала... Понимаете, о чем я говорю?
— Вполне.
— Другими словами, он вписывается в тот образ, который я видела на экране. Знаете, не могу утверждать твердо, но мне кажется, что я даже запомнила его рубашку...
— Чем же она вам так запомнилась? — осторожно спросил Пафнутьев.
— Широкий черный воротник в мелкий горошек... Материал вроде бы женский, а рубашка на мужчине...
— Надо же, — озадаченно проговорил Пафнутьев. — У вас такая наблюдательность...
— Это время такое, Павел Николаевич. — По голосу Пафнутьев понял, что девушка улыбается. — Все с повышенным интересом отмечают, кто на чем ездит, кто во что одет, кто что ест и пьет, кто с кем спит... Рыночные отношения ворвались в личную жизнь, Павел Николаевич! — рассмеялась Лена. — Хорошо или плохо, но это так, с этим приходится мириться.
— Вы потрясающая женщина! — воскликнул Пафнутьев.
— А почему вы решили, что я уже женщина?
— Девушка перечислила бы все, что и вы, но без последнего уточнения — кто с кем спит.
— Да? — озадаченно удивилась Лена. — Надо же... На каких мелочах можно прокалываться... Наверно, вы тоже в чем-то потрясаете окружающих?
— У меня обалденные внешние данные! — уверенно заверил Пафнутьев. — Когда я вижу себя в зеркале, то не могу поверить, что это он и есть, Павел Николаевич Пафнутьев.
— Показались бы!
— Обязательно! Непременно!
— Буду ждать!
— До скорой встречи! — напористо воскликнул Пафнутьев и тут же положил трубку, потому что не было у него уже сил, не было духу продолжать этот рискованный и двусмысленный разговор. Тем более что он уже знал — идет треп, пустой и никого ни к чему не обязывающий. «Не станет Сысцов держать секретаршу, которая вот так легко бы откликалась на чьи-то лукавые слова. Да и не дура она, судя по всему, чтобы вести себя столь легкомысленно. Значит, это просто высокий класс секретарши, и не более того. Кто знает, может быть, она с самого начала подключила Сысцова и тот слышал каждое их слово... Скорее всего, так все и было. Учитывая взвинченность нынешнего состояния Сысцова, не может он пренебречь новыми сведениями. А раз так, то сам позвонит», — решил Пафнутьев и в этот момент раздался звонок.
— Здравствуйте, Павел Николаевич! Сысцов беспокоит.
— А, Иван Иванович! — радостно закричал Пафнутьев. — А я только что назначил свидание вашей секретарше.
— Поздравляю, — усмехнулся Сысцов. — Немногим удается тронуть ее сердце. Вам удалось... Поздравляю.
— Спасибо, Иван Иванович. Лена, похоже, доложила вам о нашем разговоре?
— Вкратце.
— Есть новости.
— Хорошие?
— Да.
— Павел Николаевич... Лена сказала мне еще вчера, что узнала этого типа.
— Почему же сразу не позвонили?
— Не знаю... Старческая опасливость.
— Но вы же связались со мной, Иван Иванович!
— Да, согласен... Я этого недооценил. Вы считаете, что опасность для меня миновала?
— Не знаю, Иван Иванович, не знаю. — Пафнутьев помялся. — Во всяком случае, сегодня... Сегодня — да. Они спасаются и, кажется, впали в состояние самоуничтожения. Сколько это продлится, сказать не берусь. Я позвоню.
— Мы с Леной будем ждать, — улыбнулся Сысцов.
— Не та ли это девушка, которая угощала меня как-то в осеннем лесу? Помнится, тогда было холодное мясо с хреном, водка и немного стрельбы?
— Да, это она.
— Она такая же радостная?
— Вы же только что с ней разговаривали.
— Прекрасная девушка, — заверил Пафнутьев. — Я вас тоже поздравляю.
— Спасибо, Павел Николаевич. До скорой встречи.
По последним словам Пафнутьев понял, что Сысцов и в самом деле слышал разговор с секретаршей от первого до последнего слова. И не просто попрощался, он передразнил его, подзадорил. Прощался Сысцов суше и неопределеннее. А «До скорой встречи!» говорил только Пафнутьев.
Откинувшись на спинку кресла, он нащупал затылком холодную крашеную стену и закрыл глаза. Но успокоения, расслабленности не было. Глаза его под веками двигались, на губах играла улыбка, пальцы выбивали на столе нечто радостно-возбужденное. Все замкнулось, закольцевалось, завязалось в один тугой узел, и Пафнутьеву, как когда-то его честолюбивому соседу, оставалось лишь выбирать порядок ходов, только очередность, сами же ходы были очевидны.
Огородников, надо отработать Огородникова, поговорить с ним подробно, и жестко.
Если он не скроется.
Если он уже не скрылся.
Если не скрылась вся банда.
Хотя...
Хотя бегство — это признание своей вины, это слишком заметное действие, слишком уличающее, чтобы воспользоваться им вот так сразу.
Нет, не каждый может позволить себе удариться в бега, эта роскошь не для всех.
Ко времени выпуска вечерних новостей улицы города заметно опустели — город жил недавним преступлением, все хотели знать о подробностях расследования, тем более что и милиция, и прокуратура обещали хорошие новости. Ожидания горожан оправдались — на экранах телевизоров они увидели погоню на трассе, приземляющийся вертолет, фигуры спецназовцев, которые, согнувшись, прижав к груди короткоствольные автоматы, окружали бегущего в высокой траве человека.
Показали и этого человека — с простреленной головой, с пистолетом, зажатым в мертвой руке. Казалось, общий вздох пронесся по городу — не то жалостливый, не то скорбный, не то полный удовлетворения. Скорее всего, в этом всеобщем вздохе всего было понемножку.
Когда честолюбивый Шаланда узнал, что «жигуленок» Вобликова засечен на трассе, от тут же послал вслед за ним вертолет, не забыв посадить туда двух операторов телевидения, которые чуть ли не круглосуточно толклись в его приемной, ожидая новостей. Поэтому злосчастный «жигуленок» зрители увидели и с высоты, несущимся на бешеной скорости по трассе, и стоявшим на обочине, и человека в темной одежде, выскакивающего из машины...
Зрелище было настолько захватывающим, что действие на экране даже не обсуждали, боясь
