критическая теория позднего индустриализма, нацеленная на критику власти, уже «не работает» – в ходу новейшие, неизвестные доинформационной эпохе способы наращивания тотальности. Динамичная медиатизация жизни расширила и видоизменила сферы предметности, вовлекаемые в социальные отношения, стерла границы между «внешним» и «внутренним», а главное, основным заложником тотальных процессов сделала сознание отдельного человека. Поэтому новая критическая теория, пришли мы к выводу, это прежде всего критика разума. Ее практическим воплощением, согласно нашей концепции, призвана стать медиаэтика с готовностью ее субъектов взять социальную и моральную ответственность за Другого, за «адресата информации» [287] .
Развивая данную точку зрения, отметим, что должен измениться и «формат» критической теории. «Доктрина», «учение», в данном случае не могут рассматриваться как эффективный способ выхода на массовую аудиторию. Думается, уже и не «массы» являются потенциальным адресатом критического знания. Пребывающее в эйфории от технических и технологических достижений общественное сознание лишено способности к критике. Очевидно, знание в этих условиях должно распространяться подобно сигналу в диссипативных системах. И один из приемлемых форматов при этом – экспертное исследование. С учетом сказанного выше приходим к выводу, что назначение эксперта вырастает в миссию: создавая прецеденты своими решениями, он способствует накоплению того или иного культурного опыта.
Направленность критики в сфере массовой коммуникации очевидна: в противостоянии корпоративных и общественных интересов эксперт – на стороне последних, предполагая, что через них выражаются интересы отдельного человека. Их выявление и есть цель его исследования. Как данная позиция дает о себе знать при подготовке конкретных экспертных заключений, посмотрим на двух примерах.
По обращению в 2005 году председателя совета Димитровградской общественной организации «Центр содействия гражданским инициативам» М. А.Пискунова (Ульяновская область) нами было подготовлено заключение о газетной публикации «НИИАР: тяжелое наследство радиоактивных выбросов», ставшей предметом иска о защите деловой репутации Димитровградского НИИАР, крупнейшего атомного исследовательского центра России. Перед нами была поставлена задача – дать оценку правомерности использования в газетной публикации слов и выражений, которые привели к судебному разбирательству (с
Димитровградские правозащитники провели общественное расследование последствий аварии, произошедшей в НИИАРе летом 1997 года, когда произошел трехнедельный выброс радиоактивного йода-131, вредного для щитовидной железы. Они пришли к выводу, что ЧП повлекло за собой последствия, представлявшие немалую опасность для здоровья горожан. Однако руководство атомного центра не информировало население о радиационной угрозе. По этой причине необходимая в таких случаях массовая йодная профилактика среди жителей Димитровграда не проводилась. Представителям контролирующих органов, по мнению ответчика, для подписания был дан акт, в котором значилось, будто бы мер по защите населения от радиационного воздействия не требуется. Данный документ стал для руководства атомного центра, согласно позиции правозащитников, своего рода «охранной грамотой», хотя под ним нет ни одной подписи специалистов медицины. Непринятие соответствующих мер по защите здоровья населения сторона ответчиков квалифицировала как серьезнейшую ошибку на грани преступления, которая привела к значительному увеличению количества заболеваний щитовидной железы среди жителей города, особенно среди детей. Эти и другие результаты общественного расследования были преданы огласке в газете «25 канал», что и стало поводом для обращения генерального директора НИИ атомных реакторов в суд.
В ходе анализа материалов дела мы пришли к выводу, что публикация, ставшая предметом иска, написана согласно канонам проблемной статьи: в ней рассмотрена общественно-значимая проблема, произведен анализ имеющихся данных, сделаны взвешенные выводы. Нами было указано, что прогнозы, которые делает автор публикации, относятся к оценочным суждениям, которые допустимы в газетных жанрах. Последствия выброса радиоактивного йода не могут быть доказаны с математической точностью не только потому, что, по свидетельству автора публикации, специальных полномасштабных исследований по этой теме не проводилось. Выводы подобных исследований, оперируя зависимостями, которые интерпретируются разными группами экспертов, в любом случае будут носить вероятностный характер. Мы взяли на себя труд напомнить в экспертном заключении, что цель прессы как канала реализации конституционных прав граждан – поднять проблему, оценить ее масштаб, привлечь экспертов, обозначить ответственных, что и выполнила газета «25 канал», в то время как государственное предприятие НИИАР подменяет дискуссию по существу общественно-значимой проблемы в публичной сфере ведомственными и рыночными интересами.
Второй, выдвинутый нами, тезис касался понятия деловой репутации. Мы заняли точку зрения тех юристов, которые связывают это понятие, прежде всего, с предпринимательской деятельностью. Научно-исследовательский институт атомных реакторов, выполняя согласно своему Уставу наряду с фундаментальными и прикладные научные исследования, не может не являться субъектом рынка, однако определяющим его статус является то, что это государственное предприятие. Поэтому нами был сделан вывод, что Государственный научный центр РФ Научно-исследовательский институт атомных реакторов в силу своего статуса и сферы деятельности не может по отношению к общественности и представляющему ее социальному институту в лице СМИ считаться субъектом деловой репутации. В противном случае произойдет подмена национально-государственных приоритетов в соответствующей области (атомная энергетика) предпринимательскими (деловыми) выгодами отдельной конторы (ведомства).
Третьим пунктом анализа явилось понятие «порочащие сведения», ставшее ключевым в исковом заявлении. Нами было приведено определение, данное Пленумом Верховного суда РФ. Пленум указал, что «порочащими являются такие не соответствующие действительности сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства или моральных принципов о совершении нечестного поступка, неправильном поведении в трудовом коллективе, быту и другие сведения, порочащие производственно-хозяйственную и общественную деятельность, деловую репутацию и т. п., которые умаляют честь и достоинство гражданина либо деловую репутацию гражданина или юридического лица» [288] .
Между тем, предметом конфликта, как было доказано нами, являются не «сведения, порочащие деловую репутацию», а сведения, которые содержат критическое отношение гражданина Пискунова к работе государственного предприятия. Нами были приведены нормативные акты, запрещающие ограничение доступа к экологической информации, необходимой для безопасности граждан и населения в целом, и обязывающие государственные органы и подведомственные им организации не только предоставлять пользователям своевременную информацию, но и в пределах своей компетенции осуществлять массовое информационное обеспечение по вопросам, представляющим общественный интерес. Отсюда мы заключали, что, оценивая сведения о росте заболеваний щитовидной железы как несоответствующие действительности, НИИАР превысил свою компетенцию, в то время как им не была выполнена обязанность снабжения гражданина Пискунова, а в его лице и других граждан, информацией, которая относится к компетенции НИИАР.
В результате на поставленный перед нами вопрос, содержит ли газетный текст негативную информацию о НИИАРе, которую можно отнести к утверждениям, свидетельствующим о нарушении деловой этики и обычаев делового оборота в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, к утверждениям, умаляющим деловую репутацию юридического лица, нами был дан отрицательный ответ.
По запросу Димитровградского «Центра содействия гражданским инициативам» была проведена экспертиза полученных через суд данных на базе ЭНЦ РАМН. По ее результатам была признана неправомочность вывода НИИАРа о том, что будто бы мероприятия по защите населения от радиационного воздействия не требовались. Ученые подтвердили, что в условиях Среднего Поволжья, где существует дефицит стабильного йода в воде и пище, радиоактивный йод поглощается щитовидной железой особенно активно.
Этот судебный процесс длился более трех лет. По кассационным жалобам Михаила Пискунова Федеральный арбитражный суд Поволжского округа трижды отменял судебные акты нижестоящих судов. В результате арбитражный суд Пензенской области отказал НИИАРу в удовлетворении его исковых требований. А правозащитники получили через суд новые данные для продолжения своего
