— Вот уже и Ксена — моя, — промычал Николай. — Да, Волков овладел мимикой. У него и раньше, до операции, проблем не было. А в Миссии улыбаться не умеют. Никто. И вряд ли научатся. В Волкове больше от человека, вы верно сказали, господин генерал. А в Ксене от человека — меньше. Одна оболочка, а внутри... не знаю, что там. Но души у нее точно нет. Когда она на вас смотрит... это непередаваемо. И Ксена, и Стив — они смотрят, как телекамеры. Никакой обратной связи. Вы понимаете, о чем я?
— Пока я понимаю только то, что ты находишься под влиянием Волкова. Но этот субъект тоже непрост, майор. Мы в отличие от гадов, — Смертин ткнул пальцем в диск, — архивами не подтирались. Но чтобы офицеры Госбеза собирали информацию в своей же стране скрытно...
Николай невольно отмахнулся: уж этим-то его точно удивить было нельзя.
— Что-то нашли? — спросил он.
— Ноль! — воскликнул генерал не то удрученно, не то восторженно. — Мы знаем о резиденте все: как его рожали, с кем он дружил во втором классе, почему выбрал профессию сетевого дизайнера, при каких обстоятельствах познакомился с будущей женой... Такого обширного досье мы не собирали еще никогда. Реконструировали всю его жизнь, некоторые дни по часам: где и с кем пил пиво, о чем говорил, сколько дал официантке... В биографии резидента не осталось ни одного белого пятна длительностью более суток. Но в ней нет даже и намека на контакты с какой-либо неопознанной структурой. Он жил, как обычный человек. Кстати, в ходе разработки окончательно прояснилась история со взрывом парома. Это сделал он, хотя ему помогали. Все помощники в настоящее время мертвы или числятся пропавшими без вести.
— Это ясно, — сказал Канунников.
— Хм... А что еще тебе ясно?
— Нашего объекта подменили двойником. Двойник был подготовлен настолько хорошо, что ему не пришлось вживаться, и он вступил в игру мгновенно. Мы ведь знаем, что его супруга тоже была резидентом Сферы. Возможно, с ней эту операцию провели раньше, и она обеспечивала поддержку. Не исключено, был задействован кто-то еще из ближайшего окружения.
Смертин жестом подтвердил догадку.
— И все это, между прочим, не расходится со словами Волкова, — сказал Николай. — Чтобы не обнаружить себя раньше времени, он должен был не прикидываться человеком, а верить, что он и есть — человек. Думаю, подмену провели незадолго до акции с паромом. Хотя они могли это сделать когда угодно — и десять лет назад, и двадцать. И все эти годы у него в подсознании сидел приказ на теракт. Как эту пружину привели в действие — с помощью кодовой фразы, или радиосигнала, или, может, команда была привязана к календарю... вряд ли мы это узнаем, да и какая, по сути, разница? Он выполнил то, что от него требовалось, — безотчетно, как сомнамбула. А когда операция Колыбели перешла в открытую фазу и на Земле появился отряд Миссии, в памяти у Волкова включился механизм, который открыл ему, кто он такой и для чего он сюда заброшен.
— Ну что ж... интересная версия.
— По-моему, это не версия, господин генерал. Когда слова, факты и здравый смысл не противоречат друг другу, сомневаться уже не в чем. Взрыв судна был необходим, чтобы оставить подсказку. Полное отсутствие мотивов и абсолютная вменяемость преступника — вы верите в такое сочетание? Некто убивает шестьсот человек без всякого повода, при этом он не псих, не борец за ту ли иную правду и даже не сволочь. Порядочный гражданин. Убивает шестьсот человек, — с нажимом повторил Николай. — И не может объяснить этого ни следствию, ни суду, ни самому себе. Если бы не я, Ксена все равно добралась бы до этого дела, поскольку ей Волков нужен не меньше. И это уж точно не версия. Вы видели запись разговора с Волковым, вы знаете, как развиваются события.
— Так кому предназначалась эта подсказка — нам или Миссии?
— Трудно сказать. Неизвестно, учитывала ли нас Сфера в своих планах. Волков еще не попросил нас о помощи. По крайней мере, он не просил ее в явной форме. У меня такое ощущение, что он способен действовать сам, используя те средства, которые окажутся у него под рукой.
— А если это будут средства того же порядка, что и взрыв парома? — Генерал медленно откинулся на спинку кресла.
— Любые, — заявил Канунников. — Я приветствую любые средства при условии, что они избавят нас от цивилизации, пославшей сюда Миссию. — Он сделал паузу и, отвернувшись к стене, продолжил: — Если бы мне было дано выбирать оккупантов, я как офицер предпочел бы смерть. Но если бы родные или друзья поинтересовались моим мнением, я бы не раздумывая посоветовал им жить под игом Сферы. Этот выбор интуитивен, но я в нем не сомневаюсь.
— Рад за тебя, майор. Только с чего ты взял, что Волков обойдется без нашей помощи? Он планирует внести изменения в список колонистов, но каким образом? Людей с улицы в экипаж никто не приглашал. И все составы, включая дублирующие, давно набраны.
— Ксена, — напомнил Канунников. — Я думаю, Волков хочет подтолкнуть к этому Ксену, а она... ну вы же знаете: один звонок Президенту, и списки будут скорректированы. За неподчинение — новая плита в пустыне. А то и в городе — могильная. Ксена давно бы включила лишнего человека в экипаж, если бы она знала, кого именно и куда нужно добавить. А этого она, вероятно, не узнает до самого старта, Оттого мне и кажется, что программа Волкова автономна. Но если я буду в силах чем-то ему помочь...
— Без санкции ни шагу! Слышишь, майор?!
— Так точно.
Смертин потянулся к чайнику, но поморщился и стукнул костяшками по столу.
— Как полагаешь, что у него сейчас на уме?
— Вы сами видели запись.
— Но я не сидел с ним в одной машине. Как у него... настроение, и вообще?
— Судить не возьмусь, — признался Канунников. — Ксена пожелала свести его с Серым — я выполнил. Волков поерепенился, но так, для порядка. По-моему, он и сам не возражал против этой компании.
— Ну а со вторым подопечным у тебя что? — спро-сил Смертин.
— Дантист внедрен в группу Серого несколько дней назад. Судя по тому, как он себя ведет, новых приказов от Миссии он не получал. Вместе с отрядом Дантист не поехал, остался на базе. Значит, контакт с гадами он поддерживает постоянно.
— Ксена не хотела, чтобы он помешал Волкову расправиться с полицией?
— Возможно, она просто не хотела, чтобы Дантист раньше времени показывал свою способность к выживанию. То есть в отряде не должны знать, что он завербован Миссией, Видимо, задача Дантиста — контролировать Волкова. Впрочем, какой он теперь Дантист? Серийный убийца из ЮАР легализован под именем Дмитрий Саблин. Партизаны его называют Африкой,
— Он что же, не скрывает своего прошлого? — удивился генерал.
— Скрывает, но старается меньше врать.
— Толковый человек?
— Толковый. — Канунников кашлянул. — Вы знакомились с его делом?
— В общих чертах.
— Его искали более пяти лет, в основном средствами Интерпола, хотя из Южной Африки Дантист впервые выехал уже после суда. Прямиком в «Каменный Чертог», на пожизненную отсидку.
— Н-да, выбор помощников у Миссии характерный. Мразь на мрази.
— Почему же? — с укором произнес Николай.
— А, гм... — Смертин рассеянно оглядел стол. — Ну исключения... они всегда бывают... — Он зримо натужился, пытаясь перевести это в шутку, но как-то не получилось. — Ладно, майор. Благодарность тебе. Не от родины, от меня лично. Информацию я передам, будем думать. Если что-то решим, ты узнаешь первым.
Канунникрв поднялся и придвинул за собой стул.
— До свидания, господин генерал.
— Счастливо. И будь осторожен: где гарантия, что Ксена не напихала тебе еще и своей прослушки?
— Я ни разу не подставлялся, — сказал майор, покидая кабинет.
— Это ты молодец, — ответил Смертин одними губами.
Вытряхнув из стакана лимон, генерал бросил туда свежую дольку и налил кипятка. Минуты две он сидел неподвижно, лишь постукивал ногтем по темной ручке подстаканника. Затем не спеша выпил чай и достал
