— Вряд ли, — усомнился Тихий.
— А теперь сюда посмотри.
Строев поманил подполковника в сторону и присел на корточки. Тихий последовал за ним.
— Видишь, след, — указал Строев. — Здоровый, будто медвежий.
— Так, может, медведь и был?
Строев усмехнулся.
— Вам, городским, конечно, все едино, что медведь, что заяц. Я же на зверя ходил, когда ты еще штаны мочил, и глаза свои я еще не пропил. След волчий. Но размером волк с медведя будет, а может и поболе. Видишь, как псину трясет. Она его видела. Да и Михеев его видал.
Оба посмотрели на участкового. Тот только махнул здоровой рукой.
— Там вчера такое творилось… Костер в суматохе затоптали, все в темноте было… Но зверь действительно здоровый.
— Я, конечно, городской, это верно, — произнес Тихий. — Однако точно знаю, что нет таких крупных волков.
Строев кивнул.
— Я тоже это знаю. Это и пугает. Странный зверь. И страшный. Ты посмотри, да тебе и сыщики твои подтвердят, сторож стрелял в зверя и попал, на земле и на стенке кровь. Но это его не остановило. Волк разворотил стену, вышиб дверь, а потом… Смотри сам. Сторож хотел уехать на «ЗИЛке», но волк достал его. Лобовуха вдребезги. А ведь это не оконное стекло, его просто так не расшибешь. Любая животина насмерть бы разбилась, а он сторожа разорвал, да потом еще на наших мужиков в лесу набросился. Страшный зверь, сильный. Даже собаки его пугаются. А ведь это не городские шавки, они на медведя, на лося, на кабана, на тех же волков ходили. А его боятся. Вот и думай, какую зверюгу изловить собрался.
— Ладно, все это мы примем к сведению, — сказал Тихий, кивнув. — Спасибо, дед, за консультацию, а теперь ступай домой.
— Иди, Степан Васильевич, иди, — поддержал его Михеев. — Тут теперь без нас разберутся.
— Разбирайтесь, — хмуро произнес Строев. — Конечно, кто я для вас? Чудной дед, что под ногами мешается. Одно тебе скажу, начальник, не губи людей зазря. Днем вы его вряд ли отыщете. Его время — ночь. Он людоед и это не вы, а он будет охотиться на вас.
Вернувшись в село, Строев сразу направился в больницу. Поковский нервно метался по пустым кабинетам и говорил в пустоту:
— Уеду! Уеду, к чертовой матери!
— Чего мельтешишь, медицина?! — окликнул доктора Строев.
— А! Степан Васильевич! Здравствуйте.
— Здорово.
— Слыхали, что ночью-то случилось?
Строев кивнул.
— Даже видел.
— Ужас! — Поковский нервно сжал голову руками. — Кошмар! Как только все это закончится, сразу же уеду. Я бы и сейчас сбежал, да военные не выпускают. Мы тут как арестанты!
— Ладно, не суетись, — Строев хлопнул доктора по плечу, усаживая на кушетку. — Ты тут, я знаю, с кровью чего-то химичишь, исследуешь. Исследуй-ка для меня вот это.
Строев достал из-за пазухи тряпицу, бережно развернул и показал доктору бурые щепки.
— Что это? — спросил Поковский.
— Вот ты и проверь, что это такое. Если чего найдешь необычного, скажи мне. И только мне. Ты понял?
— Хорошо, — кивнул доктор. — Я займусь этим потом.
— Прямо сейчас, — потребовал Строев. — Это важно.
— Это как-то связано с людоедом?
— Ты поменьше спрашивай, делом займись.
— Хорошо.
— Вот и ладненько. Я к тебе потом загляну. Но если что, сразу разыщи меня.
Покинув больницу, Строев продолжил свои похождения. Весь день он мотался по округе из края в край, не жалея больную ногу. Старика начали терзать смутные подозрения, в которых он боялся признаться даже самому себе. Не очень-то доверяя милиции, военным и приезжим егерям из лесничества, старый охотник занялся собственным расследованием. Следы ночного хищника все более убеждали Строева, что его страшные догадки верны. Не хватало лишь какой-то малости, чтобы увязать все факты воедино и разгадать, наконец, все тайны волка-людоеда.
Ближе к вечеру старик зашел к Сиверцевым. Николай встретил его у калитки.
— Дядя Степа, ты куда пропал? Я уж два раза к тебе заходил.
— Все дела, — ответил Строев. — Ну, как? Отвез ребятишек?
— Да, посадил на поезд. В Москве пересядут, а в Симферополе мой отец их встретит.
— Не заблудятся?
— Настя уже не первый раз этим путем едет. Да и не одни они поедут. Мои знакомые в Запорожье собрались, так что до Москвы и дальше одним поездом с нашими едут. Вот и присмотрят за ними в дороге.
— Ладно, коли так. Лучше ребятам сейчас быть подальше отсюда. Тут черт-те что творится.
— И не говори, дядя Степан. На дорогах посты стоят, меня еле пропустили. Полчаса доказывал, что живу здесь. Солдат понагнали, патрули кругом, говорят, что учения у них начались. Неужели из-за волков вся суета?
— А ты как думал? Слыхал, что ночью-то случилось?
— Слышал уже, — Сиверцев хмуро кивнул. — А чего ж секретность такая?
— А кому ж охота свою задницу подставлять? — усмехнулся Строев. — Время протянули, теперь расхлебывают. Жинка-то у тебя как?
— Переживает, конечно. Настю к моим родителям отправили, теперь немного успокоилась.
— Да, у них в деревне такой страсти, поди, не было. Откуда, говоришь, она родом?
— С Рязанщины. Есть там у Скопина деревенька Перелюха.
Строев покачал головой.
— Далеко ее занесло.
— Не знаю, как и быть, дядя Степан. Мне сейчас на базу надо отправляться, начальство требует. Может, в рейс отправят. На кого Наташку оставить?
— Езжай, не бойся. Дом у тебя надежный, запоры крепкие, солдатиков, милиции да егерей в селе больше, чем жителей. Ничего не случится. Да и я пригляжу.
В этот момент из дома вышла сама Сиверцева.
— Мужчины! — окликнула она мужа и гостя. — Что ж вы на улице-то стоите? Заходите в дом.
— Спасибо, хозяйка, но я уже ухожу, — ответил Строев. — Есть дела.
Строев попрощался и пошел прочь. Он снова направился в больницу, но на полпути встретился с самим доктором.
— А я уж вас заждался, — сказал Поковский. — Решил сам поискать.
— Узнал что-нибудь? — спросил Строев.
— Даже не знаю, как и сказать.
— Говори, как есть. А что это за шум?
— Да там на площади народ собирается. И военные там. Наверное, новости какие-нибудь.
— Ну, пойдем послушаем. По дороге расскажешь.
Несмотря на хромоту, Строев резво зашагал вперед. Доктор едва поспевал за ним, рассказывая на ходу о результатах своего анализа. Услышанное настолько поразило старика, что он остановился, как вкопанный, и задумчиво пробормотал:
— Так-так.
Поразмышляв некоторое время, он, видимо, пришел к какому-то выводу и, кивнув, зашагал
