костюме.
— Вот она.
— Благодарю вас, — кивнул молодой человек. — Вы позволите?
Он многозначительно взглянул на Леночку. Та пренебрежительно пожала плечами и сказала:
— Пожалуйста, разговаривайте.
С этими словами она вышла, прикрыв за собой дверь.
— Вы кто? — робко спросила Маша.
Молодой человек раскрыл перед ее носом удостоверение и представился:
— Старший лейтенант Дробышев, уголовный розыск. Извините, что пришлось оторвать вас от занятий.
— А что вам нужно? — снова спросила Маша.
Девушка сама услышала дрожь в собственном голосе. Со стороны она, должно быть, выглядит сейчас очень испуганной. Впрочем, это так и есть. К природной застенчивости присовокуплялся еще и внушенный с детства страх перед людьми в погонах. Этот хоть и в штатском, но все же милиционер, а бабушка всегда предупреждала, что от милиции лучше держаться подальше. Очень уж бабка не любила служителей закона — ее сын Петр, отец Маши и Михаила, умер в тюрьме совсем молодым, где оказался по несправедливому обвинению.
Вихрь мыслей в Машиной голове остановили слова Дробышева.
— Я хочу поговорить с вами об Ольге Перовой, — произнес он. — Вы ведь подруги, так мне сказали.
Это заставило Машу насторожиться. Сегодня Оли не было на занятиях. Конечно, она легко могла себе позволить прогулять хоть неделю, но почему-то Маша испытывала смутное чувство тревоги за подругу, странное ощущение уже случившейся беды.
— Что-то случилось? — взволновалась Маша.
— Случилось, — кивнул Дробышев. — Этой ночью какие-то подонки зверски избили вашу подругу и изнасиловали.
У Маши сразу подкосились ноги, столь ошеломила ее страшная новость. Дробышев поддержал девушку под руку.
— С вами все в порядке? — участливо спросил он.
— Да-да, — рассеянно кивнула Маша. — То есть… Нет… Просто это так… неожиданно, так… Господи, какой кошмар! Кто это сделал?
— Вот это мы и пытаемся сейчас установить. К сожалению, потерпевшая сейчас без сознания и не может указать на преступников. Мы опрашиваем всех ее знакомых. Мне сказали, что вы близкие подруги.
Маша снова кивнула.
— Расскажите, где она бывает, с кем общается, — попросил Дробышев. — У нее есть парень?
Маша растерянно пожала плечами.
— Я не знаю.
— Не знаете? — удивился Дробышев. — Вы же подруги. Мне сказали, что вы почти всегда ходите вместе.
— Это так, — подтвердила Маша. — Но мы знакомы всего чуть больше месяца. Она не знакомила меня со своими приятелями. Только упомянула как-то, что все ее прежние друзья и подружки уехали в Москву учиться. А ее отец не отпустил.
— Но хоть что-нибудь вы должны о ней знать.
— Но я ничего не знаю. Извините, кажется, я ничем не смогу вам помочь.
— Вчера вы были вместе? — спросил Дробышев.
— Мы расстались сразу после занятий.
— Она куда-нибудь собиралась?
— Не знаю. Оля ничего мне не говорила. Впрочем, она никогда ничего не планирует заранее и может решиться на что угодно в любое время.
— Ее отец сказал то же самое, — кивнул Дробышев. — Однако, должен заметить, у вас странная дружба. Что же вы так, ничего о подруге своей не знаете?
Маша лишь пожала плечами, покраснев от смущения.
— Ладно, если что-нибудь вспомните, позвоните мне, — Дробышев протянул девушке листок с номером мобильного телефона. — До свидания.
Он хотел было выйти, но Маша робко остановила его:
— Подождите. Скажите, пожалуйста, где сейчас Оля?
— Она в центральной клинике, — ответил Дробышев. — Там, где работает ее отец. Но сегодня вас вряд ли к ней пустят. Всего хорошего.
Попрощавшись, он вышел из кабинета. В дверь тут же заглянула Леночка.
— Ну, как? — поинтересовалась она. — Поговорили?
Маша ничего не ответила и поспешно покинула кабинет. Проводив ее взглядом, секретарь недоуменно пожала плечами и хмыкнула.
Несмотря на предупреждение Дробышева, Маша сразу же помчалась в больницу. По пути она заглянула на рынок, купила на последние деньги яблок и мандаринов. Вряд ли подруге в ее нынешнем состоянии понадобятся эти фрукты, но явиться в больницу с пустыми руками Маша не могла.
Толстая тетка в регистратуре подтвердила, что Ольга Перова лежит в этой больнице, но она сейчас в реанимации и пройти к ней никак нельзя.
— Совсем нельзя? — робко переспросила Маша.
— Совсем, — отрезала регистраторша.
— Ну, хоть передачу примите, — попросила девушка.
— А я не почтальон, чтобы посылки ваши разносить, — недружелюбно ответила тетка. — Приходите в приемное отделение с пяти до семи и передавайте все, что хотите. А вообще-то вашей подруге сейчас не до передач, жива бы осталась.
Маша совсем сникла. Она уже было собралась уйти, но вдруг в голову пришла спасительная мысль.
— А можно с Федором Степановичем поговорить? — спросила она.
— С кем? — не поняла тетка.
— С Федором Степановичем, — повторила Маша. — Перовым. Он хирург.
— Вон телефон на стене. Звоните, вызывайте.
— А номер?
— У меня тут не справочное. Там все написано.
Маша подошла к телефону внутренней связи, висевшему на стене. Над аппаратом на стене висел список абонентов, но никаких имен и фамилий, только номера отделений. Маша ничего не знала об Олином отце, кроме того, что он хирург, но снова обращаться к сердитой регистраторше не рискнула, поэтому стала набирать номера, казавшиеся ей подходящими. С третьей попытки ей повезло и вскоре к телефону вызвали Перова.
— Кто это? — послышался в трубке усталый мужской голос.
— Я подруга Оли, — поспешно сказала Маша. — Вы меня не знаете. Меня к ней не пускают. Я хотела узнать, как она?
Перов ничего не ответил, Маша слышала в трубке лишь его тяжелое дыхание.
— Вы слышите меня? — осторожно спросила девушка.
— Вы Маша? — вдруг спросил Федор Степанович.
— Да, — удивленно отозвалась девушка. — Откуда вы знаете?
— Догадался. Оля рассказывала о вас. Если кто и мог навестить ее в такую минуту, так только вы. Подождите, я сейчас.
Послышались гудки. Повесив трубку, Маша отошла от телефона. Через несколько минут распахнулись двери лифта и в холл вышел высокий мужчина в белом халате. Его виски серебрились сединой, а лоб прорезали глубокие морщины, но более мужчину старила усталость, она отчетливо читалась в его запавших
