близкое к страху.
— Ты сам напросился, — произнесла она с тихой угрозой.
В мгновение ока бледное лицо Маши покрылось серой щетиной и вытянулось. Веревки, плотно притягивавшие ее руки к телу, лопнули, распираемые мощным торсом зверя, одежда девушки затрещала по швам. За пару секунд хрупкое человеческое существо превратилось в грозного хищника, глаза которого источали пламя лютой ненависти.
Фома, крепко державший Михаила за шею, почувствовал, как парень напрягся под его рукой. Бандиты отпрянули от края котлована, кто-то выронил оружие от испуга и неожиданности. Лишь Сом сохранил хладнокровие и вскинул автомат, но Фома остановил его:
— Не стрелять! Этого к ней!
Он указал на Дробышева. Старший лейтенант сидел на коленях у самого края котлована, зажимая кровоточащую рану в правом боку, и не мигая, смотрел на зверя. Глаза милиционера расширились от ужаса, лицо стало серым.
Сом толкнул его ногой в плечо и Дробышев мешком свалился в котлован. Распластавшись на щебенке, старший лейтенант смотрел на свирепое существо, стоявшее совсем рядом. Он не пытался ни отползти, ни сделать что-либо еще, впечатление от необычного жуткого зрелища словно парализовало его. Однако даже в этом состоянии Дробышев еще был способен здраво размышлять. Теперь все встало на свои места. Вот он, таинственный зверь, что никак не вписывался в общую картину событий. Вот за кем приехал Тихий. За оборотнем. Даже Фома понял это. Похоже, только он, старший лейтенант Дробышев, до сих пор не догадывался, что представляет собою хрупкая деревенская девушка. Видимо, прав начальник отдела, когда в моменты раздражения говорит, что Дробышев, с его талантом сыскаря, всегда все узнает последним.
Волчица подошла к нему, нависла своим мощным корпусом над простертым человеком. Ее морда приблизилась к лицу Дробышева почти вплотную.
— Давай, девочка, порви мента! — свирепо потребовал Фома, даже не пытаясь скрыть нервное возбуждение. — Покажи, как ты это делаешь!
Дробышев напрягся и нервно шкрябнул пальцами по щебню, ломая ногти. Но неожиданно страх отступил. Волчица смотрела человеку в глаза и, как ни странно, глубина ее черных зрачков источала тепло. Ее взгляд не таил в себе угрозы, скорее успокаивал.
Внезапно в ее мощном теле будто сработала жесткая упругая пружина — волчица одним прыжком выбросила себя из котлована. Она сделала то, чего так упорно добивался от нее Фома. Она показала всю свою грозную свирепую мощь.
Первым пал Сом с разорванным горлом. Затем рухнули еще двое, получив смертельные раны от когтей волчицы. Кто-то бросился бежать, бросив оружие, как лишний груз, другие открыли по кровожадному зверю огонь, но не сумели нанести оборотню сколько-нибудь серьезных ранений.
Фома смотрел на волчицу, не предпринимая никаких действий. Он не растерялся, совсем нет, это чувство не было ему знакомо. Фома был зачарован. Впервые в жизни он увидел то, что смогло вызвать в его душе истинное восхищение, потрясло до самой глубины. Фома неотрывно смотрел на грозное существо, которому не знал названия. Более всего свирепая хищница напоминала волчицу, но и это сходство было весьма отдаленным. Она свободно передвигалась как на четырех конечностях, так и на двух, а поднимаясь во весь рост, оказывалась на две головы выше даже здоровенного Сома. Несмотря на крупные размеры и внушительную массу, хищница обладала своеобразной грацией и изяществом. Ее движения были легки, стремительны и смертоносны. Жуткий и прекрасный облик волчицы заворожил даже Михаила. Парень, не двигаясь, стоял под прицелом пистолета Фомы и изумленно смотрел на необычное существо, которое только что было его родной сестрой.
Волчице понадобилось совсем немного времени, чтобы расправиться со всеми бандитами. Никто не сумел уйти от ее когтей и зубов. Остался только один Фома.
— Нет, девочка, меня ты не тронешь, — произнес Фома, крепко сжимая пальцами шею Михаила и сверля его висок дулом пистолета. — Одно неверное движение и я вышибу мозги твоему братцу. — Ты ведь знаешь, я это сделаю. Ты меня понимаешь? Уверен, что понимаешь. Я вижу это по твоим глазам. Ты ничего мне не сделаешь. А вот я могу сделать с тобой все, что захочу.
Волчица стояла перед Фомой в полный рост, обнажив окровавленные клыки и вонзив свой гипнотический взгляд в глаза бандита.
— Мне не нравится, как ты смотришь, — процедил Фома сквозь зубы.
Резко вскинув пистолет, он выстрелил и снова приставил его к виску Михаила. Пуля ожгла плечо волчицы, ободрав шкуру. Волчица дернулась и коротко рыкнула, но осталась стоять. Фома злобно захохотал.
Дробышев с трудом поднялся на ноги и, вытянув шею, следил из котлована за происходящим наверху. Складывалось такое впечатление, что Фома просто сошел с ума. Неужели разум этого человека с железной волей, что безжалостно подминал под себя всех и вся, вдруг оказался слаб перед коварным сюрпризом природы. Кажется, Фома уже сам не осознавал, что делает.
Неожиданно Фома почувствовал под пальцами жесткую шерсть. Что-то взметнулось перед его глазами и сокрушительным ударом отбросило прочь. Выронив пистолет, Фома упал на землю, усеянную строительным мусором. В спине что-то хрустнуло, позвоночник пронзила дикая боль.
Над ним возвышалось жуткое существо. Но совсем не то, что недавно было девушкой. Это был волк. И в глазах его горела неукротимая злоба.
Фома рванулся было, чтобы подняться и отразить возможное нападение, но, к своему ужасу, не смог пошевелить ни рукой, ни ногой. Он вообще не чувствовал своего тела. Короткий конец арматуры, торчавший из земли, во время падения пронзил ему спину между лопатками и перебил позвоночник. Фома больше не чувствовал ничего. Кроме страха. И ненависти к этим двум тварям.
Волк изготовился к прыжку, но сестра остановила его. Волчица сама подошла к обездвиженному человеку и посмотрела в его глаза. Фома не чувствовал в себе сил даже сказать что-нибудь, он мог лишь смотреть в ответ. Волчица не собиралась его убивать, Фома это понял. И вовсе не из милосердия. Она просто оставляла своего врага медленно умирать среди трупов его товарищей.
Взглядом позвав брата за собой, волчица опустилась на четыре лапы и побежала прочь. Волк последовал за ней.
Дробышев без сил опустился на дно котлована, едва не теряя сознание от нервного и физического перенапряжения.
Он не знал, сколько времени провел в полуобморочном состоянии. Когда его вытащили из котлована, вокруг суетились десятки людей. Похоже, на место недавнего побоища съехалось все областное милицейское начальство, в их разговорах Дробышев слышал знакомые имена и высокие звания.
Среди прочих Дробышев заметил и Тихого. Когда старшего лейтенанта погрузили на носилках в фургон «скорой помощи», Тихий сам подошел к нему. Присев рядом с носилками, отставной полковник тихо спросил:
— Вы это видели?
Дробышев молча кивнул.
— Их было двое? — снова спросил Тихий.
— Да, — с трудом выдавил из себя Дробышев.
— Обещаю, вам не придется давать объяснения своему начальству, — произнес Тихий. — Но и вы помалкивайте о том, что видели. В противном случае мне придется приложить все усилия, чтобы вы навсегда распрощались с оперативной работой и милицейской карьерой. И вряд ли вы скоро найдете другую работу.
— Обойдемся без угроз, — устало прошептал Дробышев.
— Что бы здесь ни произошло сегодня, вас оно не касается, — продолжал Тихий. — Думаю, вы и сами уже это поняли. Забудьте все, что случилось. Желаю вам скорейшего выздоровления, старший лейтенант.
Тихий вышел из салона. Его тут же окликнул кто-то из областного руководства:
— Господин Тихий! Хотелось бы все-таки получить какие-нибудь разъяснения по поводу случившегося. Похоже, вы в курсе.
