руку, уронив его вниз.
– Я ошибся, – прохрипел перепуганный татарин – Ты не ифрит.
– Ты ошибся, или колдунья? – наклонился Менги-нукер к самому его лицу.
– Ш-шаманка ошиблась, – попятился побледневший степняк, который никак не ожидал, что его оставят один на один с носителем Зла. – Ты не ифрит.
– Не слышу! – рявкнул русский, и несчастный захрипел во весь голос:
– Шаманка ошиблась!
– А зачем тебе шаманки, которые ошибаются? – осклабился ифрит. – Отдай ее мне!
– Но она... Родовая... От бабки к внучке...
– Я не понял, – склонил голову набок русский.
– Она сказала правду?
– Нет! – испугался мурза. – Она соврала!
– Тогда зачем она тебе нужна? – Менги-нукер взял степняка за пояс и поднял до уровня своей груди.
– Отдай ее мне!
– Она... – еще пытался спорить степняк, неуклюже болтаясь в воздухе. – Она родовая...
Русский разжал руку и склонился над рухнувшим татарином:
– Отдашь?!
– Менги-нукер хочет доказать шаманке, что он мужчина, – рассмеялся Девлет-Гирей, и гости поддержали его шутку новым взрывом хохота.
– Отдашь? – Русский присел рядом с мурзой, словно случайно направив локоть вниз, и от страшного удара у того едва не затрещали ребра, а перед глазами поплыли круги. – Отдашь?
– Отдам...
– Прости меня, хан. – Русский выпрямился и повернулся к Гирею. – Но степь велика, и шаманка может в ней заблудиться. Пошли с нашим гостем пару сотен людей. Пусть они проводят его до кочевья и привезут сюда подаренную мне колдунью.
– Менги-нукер очень хочет доказать шаманке, что он мужчина, – опять засмеялся Девлет и хлопнул в ладоши. – Эй, нукеры! Пусть первая сотня моих телохранителей поедет вместе с мурзой и привезет сюда их родовую знахарку.
Шаманкой оказалась чумазая, невероятно лохматая женщина с обилием колтунов в волосах. Один из нукеров Девлет-Гирея, подскакав к небольшому гостевому шатру, выделенному беем Менги-нукеру, скинул ее с седла и помчался дальше. Собственность русского поднялась на четвереньки и надолго встала в ой позе, очумело тряся головой. Одета она была в обычный татарский халат – грязный, со множеством подпалин. Из-под халата проглядывали такие грязные шаровары из толстой шерсти, если не вовсе войлочные, того же цвета ступни слегка прикрывались сандалиями с подметкой из толстой кожи.
– Здравствуй, – кивнул Тирц, когда она поднялась на ноги. – Я и есть ифрит.
Он ухватил шаманку за ворот и со всей силы швырнул в шатер. Потом шагнул следом.
– А-а-а, – завыла та, поднимаясь на четвереньки, и совершенно по-обезьяньи запрыгала по ту сторону очага. Кинулась к выходу, надеясь проскочить мимо ифрита, но Тирц успел выбросить вбок ногу, попа ступней в живот. Колдунья сложилась пополам скрючилась на полу.
– Ну что, – склонился над ней русский и брезгливо поморщился: – Фу, да от тебя воняет! Нет, своем доме я подобной вони не допущу...
Он выхватил меч, опустил его невольнице на затылок. Та, попытавшись выпрямиться и отдышаться, хрипло заскулила, попыталась отползти, но кандидат физических наук успел просунуть меч ей за шиворот и рванул его вверх. Ткань с шелестом поползла в стороны.
– Ну, – Тирц поднял ее за грудки, дернул к себе, срывая одежду, потом перевернул и вытряхнул из штанов, ногой сгреб свалившиеся тряпки в холодный очаг.
– Не смей меня трогать! – зашипела колдунь – Я вызову духов ночной крови, я выманю степных крикс, я нашлю на тебя земляных и травяных демонов...
Тирц опять наклонился к самому ее лицу, едва не коснувшись кончика ее носа своим и тихо, злорадно разрешил:
– Вызывай.
Потом схватил скрючившуюся и шарящую по телу руками шаманку за голень, поднял на полусогнутую руку, словно нес за уши пойманного зайца, прошествовал к широкой поильне, в которую начерпывали из неглубокого колодца воду для скота, и швырнул туда. Вода шумно плеснулась через края на землю, весело загоготали собравшиеся нукеры и мурзы, которые примерно такого представления и ожидали.
– Ну вот, – добродушно покачал головой Дев-лет-Гирей. – Менги-нукер изгадил весь колодец. Теперь придется откочевывать к реке.
Шаманка, с шумом отфыркиваясь, вынырнула наружу, но Тирц запустил пальцы в ее спутанные волосы и снова с головой макнул в воду:
– Умывайся, умывайся, – потом зачерпнул со дна песок и принялся безжалостно натирать им тело ведьмы. Ты выла и металась, вздымая тучи брызг и вызывая у зрителей взрывы жизнерадостного хохота.
– Ничего-ничего, – утешил ее Гирей. – Менги-нукер еще не начал тебе доказывать, что он мужчина. Вот тогда ты получишь настоящее удовольствие.
– Шерсть сбилась, – за волосы приподнял шаманку над водой Тирц. – Ножниц ни у кого нет?
– Фатхи! – оглянулся бей. – Овечьи ножницы принеси.
Вскоре подбежавший татарин под ободряющие выкрики окружающих наголо остриг знахарку, и Тирц, опять поймав ее голень, поднял и несколько раз макнул шаманку в воду, смывая остатки грязи. После чего отнес к шатру и, широко размахнувшись, швырнул внутрь.
– Фатхи, – довольный увиденным зрелищем, подозвал татарина Девлет-Гирей. – Прикажи невольникам вылить воду и набрать свежей. И пусть Менги-нукеру утром принесут хорошие женские атласные шаровары и шитую кофту. Не все же он ее голышом держать станет.
Шаманка же, упав на ковры, опять на четвереньках побежала к очагу, принялась торопливо рыться в вещах:
– Амулет, амулет... Вот он! – Она торжествующе вскочила, выпрямилась во весь рост и выставила навстречу ифриту маленькую каменную фигурку сидящей, поджав ноги, жирной, грудастой бабы.
Сейчас, обнаженная, отмытая и избавленная от колтунов, она выглядела уже не безобразным чудовищем без пола и возраста, а нормальной, разве чуть полноватой, женщиной лет двадцати пяти с широкими бедрами, развитой грудью, алыми соблазнительными губами, вздернутым небольшим носиком, иссиня-черными бровями и миндалевидными зелеными глазами. В общем, с нормальной фигурой и смазливым личиком.
– Все! – торжествующе заявила она. – Теперь ты уже не сможешь ко мне подойти!
– Ага, – ухмыльнулся Тирц. – Зачихаюсь до смерти.
Он взял ее руку в свою, легко вывернул, вынудив шаманку наклониться и повернуться к нему спиной, потом забрал амулет и дал легкого пинка в розовый голый зад. Поднес безделушку к глазам, покачал головой;
– Что-то типа “великой матери”?
– Сейчас ты сгоришь в демоническом пламени, – не очень уверенно предсказала съежившаяся у стены колдунья.
– У твоей “матери” сдохла зажигалка. – Тирц отбросил амулет обратно в грязное тряпье. – А теперь ответь, как ты узнала, что я ифрит?
– Ты ифрит? – Похоже, шаманка не была уверена в своем прорицании до конца.
– Нет, но это неважно. Как?
– Я прошла дорогой меча между морем и скалой и встретила прародительницу рода. Она мне и сказала.
– Что за бред? Какая скала, какое море?
– Я... Когда я камлаю... Мне приходится пройти по острому лезвию между морем и горами. Если я не
