– Нет, – всхлипнула та. – Не... не знала...
– Чего не знала?
– Не знала... – Та подняла заплаканное лицо. – Не знала, что мои дети от ифрита... что они будут такими...
– Ага, – понял Тирц, усаживаясь рядом. – Значит, еще одно предсказание праматери сбылось. Ты родила от меня ребенка. Действительно, кто бы мог подумать, что наши с тобой дети окажутся големами? Хотя, с другой стороны, чего еще можно ждать от связи ифрита и колдуньи?
Глава 5
Узы крови
– Мурза! Любимый мурза? – Татарин взбежал по лестнице и с грохотом помчался по балкону.
Кароки – мурза, прислушавшись к шуму, отложил свиток первой записки Мисала ибн Аль-Мухалхила, отогнул край ковра, вытащил оттуда лук, несколько стрел и наперсток. Что его всегда восхищало в султанских луках – сила их никогда не ослабевала, даже если вообще не снимать тетивы. Плоский, неприметный под ковром, лук Сулеймана Великолепного всегда был рядом с ним и всегда готовый к бою.
– Любимый мурза! – Алги вбежал в комнату и, не обращая внимания на смотрящее в его сторону острие, упал на колени, поклонился, гулко стукнувшись лбом в пол. – Любимый мурза! Русский сделал огромного глиняного человека!
Хозяин, покачав головой, опустил оружие, обогнув вассала, вышел на балкон.
Привратник, прихрамывая, торопился за гостем, а правый его глаз быстро заплывал синевой. Каро-ки- мурза презрительно отмахнулся, приказывая ему убираться: похоже, куда надежнее посадить возле дверей дряхлую старуху с ключом от решетки, нежели надеяться на силу преданных невольников. Потом вернулся в комнату.
– Русский сделал глиняного человека! – тяжело дыша, повторил Алги-мурза. – Он огромный! Он больше твоего дома, господин. Я не безумен, нет! Это видели Девлет-Гирей, это видели его бей, это видели нукеры. Это видел я сам! Глиняный человек слушался русского, как своего отца! Он ловил лошадей и отрывал им головы, он кидался кибитками, вместе с грузом, возничими и меринами. Потом он отправил его разрушить их крепость и пригнать их женщин!
– Фейха! – крикнул Кароки-мурза. – Кумыса принеси!
И когда невольница прибежала с холодным кувшином и пиалами, отдал кувшин гостю и приказал:
– Пей!
Татарин поднялся, принялся шумно хлебать напиток. Выпив едва ли не половину, остановился, втянул носом воздух, отер губы полой халата.
– Теперь рассказывай.
– Два дня назад... русский со своей невольницей-колдуньей из какого-то степного рода слепили огромного глиняного человека. Потом его оживили. Он большой, очень большой. Я не безумен, любимый мурза. Это видели все. Все бей, все нукеры. Даже невольники видели. Многие рабы и татары от страха убежали в степь и там потерялись. Русский командовал этим человеком, и тот слушался его. А потом он послал его разрушить их...
– Чью?
– Ну, – махнул рукой Алги-мурза. – Ну, крепость там русская в Диком поле стоит. Ее приказал разрушить. И великан ушел. А русский пообещал такими великанами порушить русские города и Засечную черту.
Татарин столкнулся глазами с недоверчивым взглядом османского чиновника и опять упал на колени:
– Я не безумен, клянусь! Я мчался два дня и всю ночь без отдыха, чтобы доставить эту весть. Я загнал трех коней!
Несколько томительных для степняка минут Кароки-мурза думал. Потом вытащил из складок широкого кушака небольшой кошель, кинул его вассалу:
– Купишь себе новых лошадей.
Потом вышел на балкон:
– Фейха, где ты? Отведи гостя в левую комнату, пришли к нему курносую Сахибжамал. Пусть накормит досыта, отдохнуть после долгого пути поможет. А привратника сегодня не кормить!
– Сахибжамал хворает, мой господин.
– Ну, тогда реши чего-нибудь сама, – отмахнулся Кароки-мурза и вернулся в прохладу любимой комнаты. Оставшись один, он опять потянулся к чашечке с остывшим крепчайшим кофе, сделал маленький глоток.
Крупноглазую и широкобедрую персиянку Фейху он купил пять лет назад только с одной вполне понятной целью. Однако, умело услаждая его в постели, она заботливо ухаживала за утомленным службой господином. Потом он позволил ей ухаживать за собой днем. Потом она стала следить за тем, чтобы другие невольники хорошо ухаживали за господином и во дворце всегда имелось все необходимое мурзе и любимое им. Потом он стал доверять ей кошелек с золотом, чтобы она сама покупала необходимое по мере надобности. Потом однажды послал в Кафу с распиской получить с тамошнего купца старый долг.
Фейха не сбежала. Умная девочка сообразила, что лучше быть сытой и ухоженной рабыней в доме османского чиновника, чем полноправной женой в нищей мазанке какого-нибудь сгорбленного дехканина. И тогда он просто отдал ей ключи от своей комнаты с казной, позволив заниматься всем хозяйством дворца в Балык-Кае.
Хотя Кароки-мурзу по-прежнему привлекали ее пышные формы, теперь он начинал подумывать о другом – а не женить ли на ней кого-нибудь из других, не менее ценных и нужных невольников? Тогда и она, и ее муж окажутся накрепко привязаны к своему господину, а у него исчезнут последние сомнения в их преданности.
Или не на невольнике.
Дважды отправляя в Стамбул письма об удачных набегах, он уже начинал подумывать о том, как покрепче прибрать к рукам толкового русского. Водить дикие татарские орды в набеги и добиваться успеха – такое получается далеко не у каждого. И чем больше побед окажется на счету Магистра, переименованного ногайцами в Менги-нукера, тем меньше он станет зависеть от его рекомендательных писем и покровительства. Пора прихватить к себе нового боевого мурзу еще какой-нибудь ниточкой. Пригласить к себе и позволить лучше познакомиться с Фейхой? Подарить землю в своих наследственных владениях? Приказать крымскому хану придумать для него какой-нибудь пышный пост?
Кароки-мурза потянулся за кофе, сделал еще глоток.
Нет, так просто этого не решить. Нужно увидеть его, присмотреться ближе, нащупать слабые места. И потом... Что там рассказывал татарин о его новой задумке?
Хозяин дома поднялся, прошел по балкону, толкнул дверь левой комнаты. Алги-мурза, уже раздевшийся по пояс, жадно раздирал на куски жареную курицу, а сбоку к нему ластилась такая же полуобнаженная Ядвига.
– Повтори, что ты сказал?
– Русский создал глиняного человека. – Татарин проглотил непрожеванный кусок и продолжил: – Огромного человека, выше вашего дома. Он уже приказал ему разрушить одну крепость. А во время следующего набега обещал создать еще несколько, которые станут сносить стены и московитские засеки. Вы можете посадить меня на кол, господин, но это так.
Мурза молча закрыл дверь, повернулся во двор. Да, воистину. В такое трудно поверить. Не удивительно, что он даже не понял сказанного с первого раза. Глиняные воины! Огромные, как его дворец! Но если это так... Если это так, то русскому не понадобится десяти лет, чтобы уничтожить Московию! Он сможет сделать это ближайшим же летом! Поломает стены, снесет крепости, отдаст татарским сотням русские города, поставит царя Ивана на колени и заставит целовать подошвы своих ног!
– О, великий и всемогущий Аллах, всемилостивейший и справедливейший! – прижал руки к лицу султанский наместник.
Если так оно и есть, то этого не должны сделать безродный Девлет и приблудный русский! Он, именно он, Кароки-мурза должен оказаться среди победителей! Пусть не командовать, пусть просто быть рядом – но
