достаточно.
Официального вида письмо привлекло его внимание. Он вскрыл его и выругался.
Письмо от Бронсона. Константин просмотрел короткое послание, информировавшее о необходимости выплатить долги в течение тридцати дней. Будто он этого не знает! Больше того, Бронсон ясно давал понять, что имеет намерение отказать в праве выкупа закладной в случае неуплаты долга в срок. И сообщал, что посылает агента оценить имущество, ожидая именно такого развития событий.
Музыкальный голос прервал поток его ругательств:
— Боже мой! От таких слов тут, как говорится, воздух посинел.
Константин смотрел на свою докучливую родственницу. В ее тоне было легкое поддразнивание, но сейчас он не в настроении шутить. Поднимаясь, он сказал:
— Извините.
— Сиди, — махнула рукой леди Арден. Направившись к буфету, она положила себе на тарелку немного еды и вернулась к столу. — Что привело тебя в такое дурное настроение, Константин? Плохие новости?
Он чуть сдвинул брови.
— Нет. — Константин предпочел сменить тему. — Вы знаете, что вместе с этим домом я унаследовал подопечного?
— Подопечного? — переспросила леди Арден. — Ничего подобного не слышала.
— Строго говоря, это не наследство, — поправился он. — Фредерик назначил меня опекуном Люкаса Блэка.
— Этого очаровательного темноволосого озорника, которого я тут видела?
— Да, — кивнул Константин. — Кажется, он сын Мэри и Эрнеста Блэк. Во всяком случае, так сказал мне Гринслейд. Я о них никогда не слышал, а вы? Вероятно, они умерли от лихорадки, когда он был еще в пеленках.
Леди Арден заморгала:
— Сколько лет мальчику? Наверняка не больше семи.
— Шесть, — ответил Константин. — Какое это имеет значение?
— Дорогой мой, если он сын этой пары, то это настоящее чудо. Ведь Мэри было по меньшей мере пятьдесят пять, когда она его родила.
— Наверное, я неправильно понял, — нахмурился Константин, — или Гринслейд напутал.
Дом, ребенок и, возможно, жена. Да его лондонские приятели животики надорвут от смеха. Внезапно у него возникло сильное желание сбежать.
Константин промокнул губы салфеткой. Побег — это именно то, что ему нужно, хотя бы на одно утро. Оставив недоеденный завтрак, он велел подать фаэтон.
Леди Арден проницательно посмотрела на него:
— Замечательная идея. Я всегда считала, что такие прогулки успокаивают нервы. Почему бы тебе не попросить Джейн составить тебе компанию? Я уверена, что бедняжка давно не выезжала.
— Я не желаю… — Он замолчал под грозным взглядом леди Арден. — Хорошо, я ее попрошу. Хотя кузина Джейн склонна блюсти правила этикета. Она может возражать против прогулки наедине со мной.
— Какие могут быть возражения? — пожала плечами леди Арден. — Вы поедете в открытой коляске и в сопровождении конюха.
Ее яркие глаза смотрели на него с предупреждением.
— Веди себя осмотрительно, Константин. Я могу дать тебе некоторую свободу, но ты должен помнить, что твое поведение отразится на мне. Я не допущу, чтобы Джейн была опозорена.
Он поднял брови:
— Другими словами: руки прочь?
Леди Арден долго и холодно смотрела на него.
— Другими словами: будь благоразумен.
Глава 10
Едва заметно вскинув подбородок, Константин дал конюху понять, что тот не нужен. Кивер отошел, и они быстро покатили прочь.
Если Джейн и возражала, что они не взяли с собой конюха, то промолчала. Возможно, она, как и Константин, была рада на время сбежать из Лейзенби-Холла.
Что ж, есть ли лучший способ поухаживать за женщиной, чем прокатиться с ней в солнечный день без свидетелей?
— Они сегодня резвые, — кивнул он на гладких гнедых, которые фыркали и вскидывали головы. — Не будем их сдерживать. — Константин ослабил поводья, и лошади помчались в зеленом туннеле из старых дубов.
Джейн придерживала рукой шляпку и смеялась. Ее серебристый смех журчал, как ручеек.
Константин никогда не видел ее столь оживленной. Несмотря на унылую черноту ее костюма, ее глаза искрились, кожа светилась, а губы приоткрылись в радостной улыбке.
Он снова хотел ощутить этот рот под своими губами. Он найдет способ сделать это, прежде чем поездка закончится. Сладкий соблазнительный поцелуй вымостит дорогу к большему.
— Люк будет завидовать, — сказала Джейн. — Он бы сказал, что эти прекрасные создания — «это что-то!».
— А разве это не так? Они лучшие во всей Англии. Моя блажь и причуда.
— Хорошие лошади не блажь, — заметила Джейн. — Полагаю, вы никому, кроме вашего конюха, не позволяете ими править.
— Вы правильно полагаете. — Константин смотрел на нее с веселым блеском в глазах. — Ба! Да вы неравнодушны к моим лошадям, Джейн?
— Меня просто гложет зависть, — призналась она, заставив его рассмеяться. — Фредерик в лошадях не разбирался, — вздохнула она. — К несчастью, его невозможно было убедить признать этот факт.
— Вы богатая и независимая женщина. И теперь можете позволить себе собственную лошадь.
— Не настолько независимая, чтобы посетить аукцион «Таттерсоллз», — поморщилась она.
— Я разузнаю в округе, кто продает приватно. Тогда вы сами сможете сделать выбор.
Это предложение оказало магическое действие.
— Правда? Это будет чудесно. Ох… Не то что я не доверяю вашему суждению…
— Я прекрасно понимаю, — заверил Константин. — Это очень личное дело.
Казалось, ее обрадовало его понимание.
— Ведь так оно и есть, правда? Фредерик всегда думал, что он лучше знает.
— Мне ли этого не знать, — пробормотал Константин. — Думаю, не следует бранить его теперь, когда он умер.
— При мне можете бранить его с чистой совестью, — сказала Джейн. — Я зла на него из-за завещания. Кроме того, я не понимаю, что смерть меняет в человеке.
Чувства Константина настолько совпадали с тем, что высказала Джейн, что он от удивления промолчал.
После паузы Джейн тихо сказала:
— Я, должно быть, кажусь вам бессердечной.
— Вовсе нет. Честно говоря, я с облегчением услышал это от вас. — Он не представлял себе брак с женщиной, все еще тоскующей по покойному мужу. Константин сменил тему: — Когда я умру, мне бы хотелось, чтобы друзья и родственники подняли тост и спровадили меня на тот свет с шутками.
— Я постараюсь это запомнить, — сдержанно сказала Джейн.
