Чужая весна

Невиданной величины.

И вот уж всплыла на небо
Малиновою луной
И тянет розовый невод
Над пепельною волной.

Качает музыку зыбко
Над миром чья-то рука.
…А сердце в груди — как скрипка,
Как скрипка без смычка.

«Есть час в ночи, холодный, скользкий час…»

Есть час в ночи, холодный, скользкий час,
Подслеповатый, серый и ползучий.
Когда отхлынул тяжкий мрак от глаз,
Но не пробился легкий свет сквозь тучи,
И плавают за вырезом окна
Седые хлопья мглы окоченелой…
Душа в хаос тогда погружена,
И цепенеет, замирая, тело.

Тая страшнейшую из всех отрав,
Тоска удушливая выползает
Из мутной мглы неслышно, как удав,
И цепкий круг над сердцем замыкает.
И в задыханьях смертных — сколько раз! —
Едва меня покинет сон блаженный,
Я думаю в передрассветный час,
Что наше тело, наше сердце тленны.

Пленная музыка

Пленная музыка билась в зале,
Металась в пролетах между белых колонн,
Исторгаясь из черных недр рояля,
Из труб златогорлых вырываясь, как стон,
Из скрипок, раненых тугими смычками,
Впиваясь стрелами, пронзала сердца,
Трепетала, как звездное заостренное пламя,
Искала исхода, освобожденья, конца…

И с последним взрывом оркестра — верьте! —
Оторвавшимся пламенем взметнулась в эфир,
Воплем, мольбою души о бессмертье —
В черный надзвездный недосягаемый мир,
Немою волной, насыщенной и упругой —
В высшую точку великого круга,
Туда, где звезды попирает сам Бог —
Мольбой о бессмертье, беззвучной, как вздох.

Весна

Сегодня солнце ярче и небо голубей.
Весна стучится в окна крылами голубей,

И клювом голубиным, и крепким коготком,
И дробною капелью, и вертким ветерком.

А на дворе служанки — шустры, бодры, щедры —
В весеннем исступленье колотят в такт ковры.

О, этот шум докучный весеннего двора,
Гремящего оркестра нестройная игра!

А солнце ярко блещет за пасмурным стеклом.
Весна по лужам плещет сверкающим крылом,

И плещет, и трепещет, и вьется, весела,
И солнечные брызги летят из-под крыла.