икон были выставлены на публичное поклонение и были выдуманы тысячи легенд о страданиях и чудесах этих святых. Когда епископские должности оказывались вакантными вследствие смерти или увольнения, она замещала их людьми одних с ней верований; самые нетерпеливые соискатели земных или небесных благ подделывались под мнения своей государыни и льстили ей, а назначение ее секретаря Тарасия Константинопольским патриархом подчинило Ирине всю восточную церковь. Но постановления вселенского собора могли быть отменены только постановлениями такого же собрания; созванные ею иконоборцы крепко держались за то, что было ими приобретено, и не желали вступать в прения, а слабый голос их епископов находил отголосок в более грозных протестах константинопольских солдат и жителей. Эти препятствия были устранены продолжавшимися целый год отсрочками и интригами, привлечением на свою сторону недовольных войск и выбором Никеи для заседаний православного собора,— и совесть епископов снова очутилась, по обыкновению греков, в руках монарха. На совершение этого важного дела было назначено только восемнадцать дней; иконоборцы явились не как судьи, а как преступники или кающиеся, сцена действия была украшена присутствием легатов от папы Адриана и восточных патриархов; декреты были составлены президентом Тарасием и утверждены одобрительными возгласами и подписями трехсотпятидесяти епископов. Они единогласно решили, что почитание икон согласно со Священным Писанием и с рассудком, с мнениями отцов церкви и с постановлениями соборов, но они затруднились в разрешении вопроса, должно ли это почитание быть относительным или непосредственным, то есть следует ли одинаковым образом поклоняться и божественности Христа, и его изображениям. Дошедшие до нас акты этого второго Никейского собора представляют интересный памятник суеверия и невежества, лжи и безрассудства. Я приведу только мнение епископов о сравнительном достоинстве иконопочитания и правил нравственности. Один монах заключил перемирие с демоном любодеяния на том условии, что прекратит молитвы, с которыми ежедневно обращался к висевшей в его келье иконе. Угрызения совести побудили его обратиться за советом к игумену. 'Лучше входить в каждый непотребный дом и посещать всех городских проституток,— отвечал казуист,— чем отказаться от поклонения Христу и его матери в их священных изображениях'.
Для чести православия, по меньшей мере того православия, которое было господствующим в римской церкви, не совсем благоприятно то обстоятельство, что два монаха, по распоряжению которых были созваны два Никейских собора, оба запятнали себя кровью своих сыновей. Постановления второго из этих соборов были одобрены и строго приводились в исполнение Ириной, отказывавшей своим противникам в той терпимости, которую она вначале даровала своим друзьям. В течение пяти следующих царствований, обнимающих тридцативосьмилетний период времени, борьба между почитателями и гонителями икон продолжалась с неослабной яростью и с изменчивым успехом; но я не намерен подробно излагать все одни и те же факты. Никифор допустил в этом отношении общую свободу и на словах, и на деле, и на эту единственную заслугу его царствования монахи указывали как на причину его гибели в этом мире и в будущей жизни. Суеверие и малодушие были отличительными чертами в характере Михаила I; но святые и иконы не были способны поддержать своего поклонника на престоле. Когда Лев V достиг верховной власти с прозванием Армянина и с преданностью к армянской религии, идолы вместе со своими мятежными поклонниками подверглись вторичному гонению. Эти поклонники признали бы святым делом умерщвление нечестивого тирана, но убийца и преемник Льва, Михаил II, был от самого рождения привязан к еретическим мнениям фригийцев; он попытался взять на себя роль посредника между двумя соперничавшими партиями, а непреклонность католиков заставила его мало-помалу склониться на противоположную сторону. Его умеренность охранялась его робостью, но его сын Феофил, не знавший ни страха, ни сострадания, был последним и самым жестокосердным из иконоборцев. Настроение умов было в ту пору крайне неблагоприятно для них, и те императоры, которые пытались сдерживать этот поток, навлекали на себя общую ненависть. После смерти Феофила окончательная победа икон была еще раз довершена женщиной — его вдовой Феодорой, которой он предоставил опекунскую власть над империей. Принятые ею меры были и смелы, и решительны. Вымысел о предсмертном раскаянии очистил и репутацию, и душу ее умершего супруга; осуждение иконоборческого патриарха на лишение зрения было заменено двумястами ударами плети; епископами овладел страх, монахи выражали свою радость, и католическая церковь установила ежегодный праздник в память торжества икон. Оставался нерешенным только один вопрос, действительно ли иконы одарены присущей им неотъемлемой святостью; его обсуждали греки одиннадцатого столетия, а так как для святости этого рода служила чрезвычайно веской рекомендацией ее нелепость, то я удивляюсь, что она не была признана более положительным образом. На Западе папа Адриан I принял и обнародовал постановления Никейского собрания епископов, которое католики чтят в наше время за Седьмой вселенский собор. Рим и Италия вняли голосу своего пастыря, но большая часть латинских христиан осталась позади при этой погоне за суевериями. Церкви франкская, германская, английская и испанская избрали середину между почитанием икон и их уничтожением и допускали иконы в свои храмы не как предметы поклонения, а как полезные напоминания о событиях из церковной истории. От имени Карла Великого была написана раздражительным тоном книга полемического содержания; во Франкфурте был созван по его распоряжению собор из трехсот епископов; эти епископы осудили ярость иконоборцев, но подвергли еще более строгому порицанию суеверие греков и постановления их мнимого собора, которым долго не хотели подчиняться западные варвары. Между этими последними почитание икон распространялось тихо и едва заметно; но нерешительность и медленность, с которыми они усвоили это почитание, были с избытком заглажены грубым идолопоклонством тех веков, которые предшествовали Реформации, и тех стран и Европы, и Америки, которые до сих пор погружены во мрак суеверий.
После закрытия второго Никейского собора и во время управления благочестивой Ирины папы довершили отделение Рима и Италии от Восточной империи и передали императорскую власть менее православному Карлу Великому. Им приходилось делать выбор между двумя соперничавшими нациями, религия не была единственным мотивом их предпочтения, и между тем как они прикрывали недостатки своих друзей, они относились с несочувствием и с недоверием к католическим добродетелям своих врагов. Различие языка и нравов поддерживало вражду между двумя столицами, и после семидесятилетнего соперничества они сделались совершенно чуждыми одна другой. В этот промежуток времени римляне вкусили свободы, а папы верховного владычества; их покорность подвергла бы их мщению недоверчивого тирана, а совершившийся в Италии переворот обнаружил как тиранию, так и бессилие византийского двора. Греческие императоры восстановили поклонение иконам, но они не возвратили ни поместьев в Калабрии, ни иллирийской епархии, отнятых иконоборцами у преемников св. Петра, и папа Адриан грозил им отлучением от церкви, если они немедленно не отрекутся от этой фактической ереси. Греки были в ту пору православны, но их религия могла утратить свою чистоту от одного слова царствующего монарха. Франки были в ту пору несговорчивы, но прозорливый глаз мог подметить, что они скоро перейдут от употребления икон к их почитанию. Имя Карла Великого было запятнано полемической желчью, которую разливали преданные ему писатели, но сам завоеватель отличался сдержанностью государственного человека и применялся к разнообразным обычаям Франции и Италии. Во время своих четырех пилигримств или посещений Ватикана он, по-видимому, был связан с папами узами дружбы и благочестия он преклонил колена перед гробницей апостола и, стало быть, перед его изображением и без колебаний присутствовал при молитвах и процессиях римского богослужения. Разве предусмотрительность или признательность дозволяла первосвященникам отказаться от их благодетеля? Разве они имели право возвратить пожалованный им экзархат? Разве они были в состоянии уничтожить его власть над Римом? Титул патриция не соответствовал ни заслугам, ни могуществу Карла Великого, и только восстановлением Западной империи могли они отплатить за оказанные им одолжения и обеспечить свое собственное положение. Эта решительная мера окончательно упразднила бы притязания греков, Рим вышел бы из унизительного положения провинциального города и восстановил бы свое прежнее величие христиан латинской церкви соединила бы в их старинной метрополии одна верховная власть, а завоеватели Запада получили бы свою корону от преемников св. Петра. Римская церковь приобрела бы ревностного и сильного покровителя, и под сенью каролингского могущества римский епископ мог бы властвовать над своим городом с честью и в безопасности.
Еще до окончательного уничтожения в Риме язычества соперничество из-за богатого римского епископства часто вызывало мятежи и кровопролитие. В ту эпоху, о которой идет речь, население было малочисленнее прежнего, но нравы были более грубы, цель была более заманчива, и престол св. Петра
