сделался предметом яростной борьбы между влиятельными духовными особами, желавшими достигнуть одного ранга с монархами. Адриан I царствовал долее всех своих предшественников и преемников; трофеями его славного управления были: сооружение римских стен, приобретение церковной области, гибель лангобардов и дружба Карла Великого; он втайне воздвигал трон для своих преемников и в узкой сфере своей деятельности выказал дарования великого правителя. К его памяти все относились с уважением, но когда пришлось выбирать нового папу, бывший в Латеране священником Лев III был предпочтен племяннику и любимцу Адриана, которого этот последний возвел в самые высокие церковные должности. Приверженцы этого племянника в течение четырех с лишком лет скрывали самые гнусные замыслы под маской покорности или раскаяния; наконец, во время одной торжественной процессии кучка заговорщиков разогнала безоружную толпу и нанесла священной особе папы удары и раны. Но их попытка лишить его жизни или свободы не удалась, быть может, вследствие их собственного замешательства или раскаяния. Льва оставили на месте побоища, считая его мертвым, но когда он очнулся от обморока, который был последствием потери крови, к нему вернулись и дар слова, и зрение, а по поводу этого естественного факта было выдумано, что чудо возвратило ему глаза и язык, которые были дважды отняты у него ножом убийц. Он бежал из своей тюрьмы и укрылся в Ватикане герцог Сполетский поспешил к нему на помощь, Карл Великий был в негодовании от нанесенного ему оскорбления, и римский первосвященник посетил его в Падерборнском лагере в Вестфалии или по его приглашению, или по собственному желанию. Лев обратно переехал через Альпы в сопровождении графов и епископов, которые должны были охранять его особу и разрешить вопрос, был ли он действительно виновен, а победитель саксов неохотно отложил до следующего года личное исполнение этой благочестивой обязанности. При своем четвертом, и последнем, посещении Рима он был принят с теми почестями, на которые имел право как король и как патриций; Лев получил позволение очистить себя клятвой от преступлений, в которых его обвиняли, его враги были принуждены умолкнуть, а за святотатственное покушение на его жизнь было назначено мягкое и неудовлетворительное наказание ссылкой. Во время празднования Рождества Христова в последнем году восьмого столетия Карл Великий появился в соборе св. Петра и, желая польстить тщеславию римлян, заменил простую одежду своих соотечественников одеянием патриция. После совершения Святых таинств Лев внезапно возложил на его голову драгоценную корону, а церковь огласилась возгласами народа: 'Долгая жизнь и победа Богом венчанному благочестивейшему Августу Карлу, могущественному и миролюбивому императору римлян!' Его голова и тело были помазаны священным елеем по примеру Цезарей он принял от первосвященника поздравление или поклонение; принесенная им при короновании клятва заключала в себе обещание охранять веру и привилегии церкви, а первым плодом этих обещаний были богатые приношения раке апостола. В интимных беседах император утверждал, что он ничего не знал о намерениях Льва и что он разрушил бы эти замыслы своим отсутствием в тот достопамятный день. Но приготовления к этой церемонии должны были разоблачить тайну, а поездка Карла Великого доказывает, что ему было известно и приятно то, что готовилось; он сам сознавался, что императорский титул был предметом его честолюбия, а на одном из римских соборов было постановлено, что это была единственная награда, соразмерная с его достоинствами и заслугами.
Название Великого давалось нередко, а иногда и по заслугам, но Карл Великий был единственный монарх, в пользу которого этот титул был неразрывно соединен в одно целое вместе с его именем. Это имя занесено в календарь с прибавлением названия святой, а этого святого благодаря редкому счастью осыпали похвалами и историки, и философы в веке Просвещения. Варварство нации и эпохи, среди которого он прославился, без сомнения, придает много блеска его действительным достоинствам, но размеры всякого предмета увеличиваются в наших глазах от сравнения с ничтожеством того, что их окружает, и развалинам Пальмиры придает немало величия окружающая их голая степь. Не желая умалять славу восстановителя Западной империи, я замечаю некоторые пятна на его святости и на его величии. Целомудрие не было самым выдающимся из его нравственных достоинств; но общему благоденствию не могли причинять существенного вреда ни его девять жен или наложниц, ни более низкие и менее прочные сердечные привязанности, ни его многочисленные незаконные дети, которых он определял в духовное звание, ни продолжительное безбрачие и нравственная распущенность его дочерей, внушавших, как подозревают, своему отцу слишком пылкую любовь. Мне едва ли позволят обвинять завоевателя в честолюбии, но когда настанет день расплаты за прошлое и сыновья его брата Карломана, и жившие в Аквитании Меровингские потомки, и четыре тысячи пятьсот саксов, обезглавленных на одном месте, вероятно, что-нибудь возразят против справедливости и человеколюбия Карла Великого. Его обхождение с побежденными саксами было употреблением во зло прав победителя; его законы были также кровожадны, как было кровожадно его оружие, а при обсуждении его мотивов все, что не может быть поставлено на счет его ханжества, должно быть приписано его нраву.
Привыкшего к сидячей жизни читателя удивит его непрерывная умственная и физическая деятельность; его подданных и его врагов также удивляло его внезапное появление в такую минуту, когда они были уверены, что он находится на одной из самых отдаленных окраин империи; он не знал покоя ни в мирное, ни в военное время, ни летом, ни зимой, и нашему воображению нелегко согласовать летописи его царствования с географическими подробностями его экспедиций. Но эта деятельность была не столько личной, сколько национальной добродетелью; франк проводил свою скитальческую жизнь на охоте, в странствованиях для богомолья и в военных предприятиях, а путешествия Карла Великого отличались только многочисленностью свиты и более важными целями. Чтобы взвесить, насколько была заслуженна его репутация полководца, следует рассмотреть, каковы были его войска, его враги и его собственные военные подвиги. Александр одерживал победы во главе войск Филиппа, но бывшие предшественниками Карла Великого два героя оставили ему в наследство свою славу, свой пример и участников своих побед. Во главе испытанных в бою и многочисленных армий он одерживал верх над варварскими или выродившимися народами, не умевшими сосредоточивать свои силы ввиду общей всем им опасности, и ему никогда не приходилось иметь дела с такой неприятельской армией, которая могла бы равняться с его собственной многочисленностью, дисциплиной или вооружением. Знание военного дела было утрачено и воскресло вместе с распространением искусств мирной жизни; но походы Карла Великого не отмечены ни одной осадой или битвой, требовавшей преодоления больших трудностей и сопровождавшейся блестящим успехом, и он должен был с завистью смотреть на победы, одержанные его дедом над сарацинами. Когда он возвращался из испанской экспедиции, его арьергард был разбит в Пиренейских горах, и солдаты, положение которых было безвыходно, а мужество бесполезно, могли при своем последнем издыхании обвинять своего вождя в недостатке искусства и предусмотрительности. Не иначе как с уважением могу я упомянуть о законах Карла Великого, которые были предметом стольких похвал со стороны одного почтенного знатока. Они представляют не цельную систему, а ряд случайных и мелочных Эдиктов относительно уничтожения злоупотреблений, исправления нравов, хозяйственного управления его поместьями, ухода за его домашней птицей и даже продажи яиц. Он желал улучшить законы и нравы франков, и как бы ни были слабы и неудовлетворительны попытки, которые он делал с этой целью, они все-таки достойны похвалы; его управление прекращало или смягчало застарелые недуги того времени; но в его постановлениях я редко нахожу всеобъемлющий взгляд и бессмертный дух такого законодателя, который переживает самого себя для блага потомства. Единство и прочность его империи зависели от жизни его одного; он последовал опасному обыкновению разделять владения между сыновьями, и несмотря на то, что он много раз созывал съезды знати, оставленные им учреждения порождали то неурядицу анархии, то неурядицу деспотизма. Его уважение к благочестию и учености духовенства побудило его вверить этому честолюбивому сословию светскую власть и гражданскую юрисдикцию, а когда епископы свергли с престола его сына Людовика, этот последний мог, не без некоторого основания, приписывать свое несчастье неблагоразумию своего отца. Он издал законы о строгом взыскании десятинной подати вследствие сделанного демонами в воздушном пространстве заявления, что неуплата этой подати была причиной последнего неурожая. О заслугах Карла Великого по части просвещения свидетельствуют: основание школ, введение искусств, изданные от его имени сочинения и его интимные сношения с теми подданными и иностранцами, которых он приглашал к своему двору для просвещения и самого монарха, и его народа. Свои собственные знания он приобрел и поздно, и с большим трудом, и они были очень поверхностны; если он говорил по-латыни и понимал греческий язык, то он извлек эти зачатки знаний скорее из разговоров, чем из книг и, уже бывши в зрелых летах, он старался освоиться с искусством письма, которому в наше время учится с детства каждый крестьянин. Грамматика и логика, музыка и астрономия
