операции. Да, тогда был план – параллельно с внедрением Ирины попробовать взять араба с ходу. Заблокировать конвой в ущелье, перебить всех ненужных, эмиссара изъять.
В этом случае Ирина была бы брошена на произвол судьбы, однако полковника это волновало меньше всего – от плана отказались совсем по другим причинам. Для осуществления акции такого рода необходимо было иметь как минимум паритетное соотношение сил между засадниками и засадируемыми. То есть на пятерых бойцов команды – пять «духов». Чтобы каждый сделал по одному точному выстрелу и пошел кушать шашлык. А в идеале – двукратное и более превосходство. И неплохо было бы иметь в нагрузку целый ряд благоприятных факторов, наличие которых позволило бы надеяться на успешное проведение мероприятия.
Для устройства обычной засады против колонны из двух и более автоединиц потребен отрядец стволов этак в пятнадцать, никак не меньше, состоящий из группы наблюдения, огневой группы и группы прикрытия (резерва). Цель такой засады – в кратчайшее время нанести противнику как можно больший урон и по- быстрому смыться. Именно таким образом «духи» действуют против федеральных колонн, в которых идут по большей части либо омоновцы только с асфальта, не успевшие акклиматизироваться и обвыкнуть к обстановке (поживших на войне месяц и более «духи» трогают с опаской – себе дороже), либо успевшие пару раз побывать на стрельбище восемнадцатилетние солдаты.
А теперь представьте себе, что нам нужно не просто нанести урон, а филигранно «зачистить» всех присутствующих к известной маме, не повредив при этом эмиссара. Присутствующие, прошу заметить, не какие-нибудь обычные городские бандосы, едущие на «стрелку», а зрелые мужики, воюющие лет пять подряд под предводительством одного из лучших полевых командиров Ичкерии, умудрившиеся выжить в обоих войнах и получившие уникальный опыт боевых действий. Своеобразный ичкерский спецназ – без всякого преувеличения.
Так вот, акция с полным «ликвидом» и безболезненным захватом эмиссара могла стать возможной лишь при следующих условиях:
А) с нашей стороны: Джо подберет каждому стрелку индивидуальную позицию с разносом метров в двадцать, идеально защищенную от вражьего огня снизу и в то же время позволяющую осуществлять визуальный контроль практически всего дна ущелья от горловины до места сидения (потому как неизвестно заранее, где конкретно произойдет первый огневой контакт);
Б) автоединиц будет всего две, на дистанции не более пятнадцати метров друг за другом, конвоиров – не более семи-восьми, спешившись при нападении, они позволят расстрелять себя в первые несколько секунд и не успеют рассредоточиться в складках местности.
– Нереально, – с чувством глубочайшего сожаления признал полковник, всесторонне обмусолив первый вариант. – Не найдет он таких позиций – голову на отсечение даю. Это нормальное ущелье, а не полигон. Машин будет три – четыре, «духов», соответственно, около двух десятков, проходя через ущелье, они обязательно пустят вперед дозор и растянутся, как обычно, минимум метров на сто пятьдесят. Нужен взвод. Взвода у нас нет…
– Щухх-х-х!!! Ба-бах! – с позиции огневой группы № 1 стартовали две «Мухи» – одна в головной «Ниссан», другая – по успевшему удалиться дозору.
Именно эти трое, если их не накрыть сразу, принесут больше всего неприятностей. По маршруту двигались пешими, успели полноценно впитать обстановку, стоят на земле – выпрыгивать из машин и озираться им не надо. А изготовиться и дать залп из гранатометов по неожиданно объявившейся огневой точке в таких условиях – раз плюнуть для опытного воина.
Не успело рассеяться эхо от взрывов, как мерно зарокотали два «ПК»33, перепахивая грунт на участке дороги, где упал дозор, и взбивая фонтанчики по правому флангу колонны.
Жирно чадил подбитый «Ниссан» с вывороченными правыми дверьми. Слева из осыпавшегося окна бестолково лез один, хрипло крича от боли, – контужен, двери открыть не сообразил, для боевого применения не годен.
Дозор признаков жизни не подавал. Остальные быстро выскакивали из машин, интуитивно угадывая у дороги наиболее удобные места, занимали позиции, озираясь по сторонам. Ответного огня пока никто не вел: бестолковая первая минута – даже для опытного воина. Нужно в первую очередь укрыться, несколько секунд – прийти в себя, осмотреться, обнаружить врага, в большинстве случаев – поменять позицию на более удобную. А уже потом – огонь.
Из шедшего третьим в колонне джипа на левую сторону выскочили пятеро: двое камуфляжных с автоматами и трое штатских без оружия.
– Ага! – обрадованно шмыгнул носом наблюдавший за действом в бинокль Антон – узнал в одном из камуфляжных старого знакомого – Беслана Сатуева. – Здорово, братан! Давно не виделись!
Схватив одного из штатских под локти, камуфляжные буквально волоком потащили его в ближайшую выемку, прикрытую справа небольшим бугорком. Утрамбовали штатского, прикрыли спинами, ощетинились стволами в сторону плюющегося огнем склона. Двое других штатских, брошенные на произвол судьбы, остались лежать у джипа, прикрыв головы руками и не решаясь что-либо предпринять.
– Какой же ты все-таки умный, дядя Толя, – пробормотал Антон, толкая локтем наблюдающего в прицел «ВСК-94» Мо. – Двое в штатском, у джипа. В голову не надо – публика не поймет.
– Есть, командир, – процедил сквозь зубы Мо – он уже и так прицелился, командир помешал сделать первый выстрел. – Толкать не надо – работаю.
Шлеп! Шлеп! Два тихих шлепка с интервалом в пять секунд, совершенно неразличимые на фоне пулеметного грохота и первых сухих очередей из автоматов успевших изготовиться «духов». Два тела у джипа так и остались лежать неподвижно – только ногами коротенько вздрыгнули, выбивая конвульсивную дробь.
Близко расположенные Беслан с водилой, прикрывавшие эмиссара, на умерщвление штатских не обратили внимания: заняты были. Беслан что-то кричал в рацию, оглядываясь в хвост колонны, водила в буквальном смысле лежал на арабе, напряженно впившись взглядом в позицию на склоне. Ай, как обидно! Цель видишь, а стрелять нельзя. Опекаемый тут, нельзя вызывать раздражение противника.
– Готово, командир, – флегматично доложил Мо, вытирая тыльной стороной ладони вспотевший лоб. – Контроль?
– Контроль, – бросил Антон, наблюдая за телами в бинокль. – Два и один.
Мо вновь прицелился, произвел с небольшим интервалом три выстрела. Публика не должна заподозрить, что работал снайпер. Штатские сражены шальной очередью из пулемета – вполне приемлемый вариант. Пули, выпущенные из пулемета, оставляют на теле совсем другие следы, нежели пули «ВСК-94». Но в горячке разбираться никто не станет: плотные пальто, расплывшиеся пятна крови – трупы как трупы.
«Бестолковая» минута кончилась – бойцы конвоя определились с позициями, разобрались в обстановке и слаженно влупили по валунам, скрывавшим засадников.
Едва первые пули принялись сочно клевать рыхловатую плоть валунов, Сало и Север перерезали широкие ремни, связывавшие руки пленных, сняли с их глаз повязки и грубо сорвали с раненого в плечи бинты. Затем уерзали на животах в тыл позиции, натянули рукавицы и, одновременно ухватившись за струившиеся по обратному скату концы троса, стремительно сверзлись вниз.
Мент остался прикрывать нисхождение боевых братьев. Никакой дискриминации, просто Север и Сало примерно одинаково весят, а он намного легче.
Не высовываясь из-за бруствера, Мент экономными очередями выпускал в никуда последнюю коробку из пулемета, плотно прижавшись к дну импровизированного окопа и считая секунды. И вполглаза наблюдал за пленными, разминающими непослушные от долгого лежания в неудобном положении конечности.
Огонь из стрелкового оружия в таком укрытии не страшен. Но сейчас там, внизу, некоторые умельцы сноровисто раздергивают свои «Мухи», «Аглени» и «Таволги»34 и через несколько секунд уже будут целиться валуны в положении «с колена, снизу вверх». А это совсем нехорошо!
Пулеметная лента вывалилась из окошка приемника. Поведя стволом автомата в сторону пленных. Мент сразу стрелять не стал, а на несколько секунд замер в нерешительности, всматриваясь в подслеповато щурившиеся на него глаза врагов, не успевших привыкнуть к свету…
