наполнил, адресами, приметами его хозяев. Пусть подробно расскажет о поездке в СССР… Да Никита и сам все знает, мужик дотошный».
А Риммер между тем рассказывал, как Косман предложил для отработки долга еще раз съездить в Москву, только уже с другой целью. Ситуация была безвыходной, и он согласился. А дальше его отправили снова в Кенигсберг…
В дверь постучали. Прохоров открыл дверь.
— Товарища Свиридова к телефону, — послышался шепот из-за двери. «Ну вот, как чувствовал…» Федор Ильич встал:
— Николай Николаевич, выйдем на минуту.
В этот момент замолчавший Риммер неожиданно подал голос:
— Извините, гражданин начальник, со мной как… что сделают? — от волнения парень, очень прилично говоривший по-русски, скомкал вопрос.
— Это целиком будет зависеть от вас, от вашего желания помочь нам, — капитан строго глянул на раненого и вышел в коридор.
Секретарь комиссара госбезопасности Николаева передал распоряжение о совещании у начальника. На ходу Свиридов еще раз проинструктировал Прохорова об уточнении всех деталей рассказа задержанного и, пообещав по окончании допроса прислать машину, уехал на Лубянку.
Глава четырнадцатая
Во дворе завода, где работали Глебов со своим другом Сергеем Рублевым, в начале обеденного перерыва народу обычно мало. Это уже потом, откушавшие столовских щей, инженеры и техники, конструкторы и бухгалтеры выходили подымить «Беломором» на свежем воздухе. Но сегодня, в первый послепраздничный день, в столовой образовалась большая очередь и часть работников, заняв очередь, грелась во дворе заводоуправления на весеннем солнышке.
Рублев работал в автоцехе мастером, но ближе к обеду его вызвали в заводоуправление, после чего он решил увидеться с Михаилом, а заодно и пообедать. Не обнаружив товарища в очереди, он вышел во двор и присоединился к группе, активно обсуждавшей шансы на победу «Спартака» и «Динамо» в предстоящем матче чемпионата страны по футболу. В ту самую минуту, когда один из болельщиков авторитетно заверил Сергея, что на поле стадиона «Сталинец» «Спартак» чаще побеждает, чем на других полях, во дворе появился Глебов.
— Пламенный привет гигантам конструкторской мысли! — Сергей помахал другу рукой. — Вы случайно не на обед, товарищ конструктор?
— На обед, товарищ Рублев. Между прочим, последний раз, когда мы здесь обедали, очередь занимал я.
— Виноват, товарищ Глебов. Разрешите исправиться?
— И побыстрее. Бегом марш!
Сергей, шутливо козырнув, затрусил к дверям столовой. Глебов поздоровался с мужчинами и включился в разговор. Никто и не обратил внимания на незнакомого парня, который, не торопясь, подошел к компании болельщиков:
— Мужики, мне нужен Глебов Михаил Николаевич. Не подскажете…
— Я Глебов, — повернулся Михаил к незнакомцу.
— Сержант госбезопасности Беспалый. Вам придется поехать со мной, — незнакомец вынул из кармана удостоверение и показал Михаилу.
— Но я на работе, — на лице Глебова появилось выражение растерянности. Окружающие настороженно примолкли.
— Передайте руководству, чтобы вас подменили, — чекист явно не знал, чем занимается на работе Глебов.
— А это надолго? — не самый удачный вопрос представителю органов, но он свидетельствовал о душевном состоянии Михаила. А представитель начал потихоньку терять терпение:
— Слушайте, не задавайте глупых вопросов, у меня нет времени.
Растерянный Глебов побрел к заводоуправлению в сопровождении чекиста. Вся компания молча наблюдала, как их товарищ скрылся за дверью проходной. Из оцепенения их вывел бодрый возглас Сергея, выбежавшего из столовой:
— Где этот голодающий Поволжья? Очередь подходит.
Вопрос его повис в воздухе. Сергей внезапно увидел совершенно других людей: странные, встревоженные лица, какие-то блуждающие взгляды… Те, с кем он только что весело обсуждал футбольные новости, вдруг отделились от него какой-то невидимой прозрачной стеной. Как манекены за витриной в магазине. Но не таким парнем был Сергей, чтобы спокойно принять подобную перемену.
— Мужики, что происходит? Иван, я тебя спрашиваю? — он решительно взял за грудки одного из «манекенов». Тот затравленно взглянул на Рублева.
— Мишку забрали, — только и выдохнул.
— Куда? — непонимающе спросил Сергей, но противный холодок уже начал расползаться по его внутренностям.
— Туда. Мужик сейчас подошел и увел. А Мишка попросил начальство предупредить.
— Зачем увел-то? — похоже, мало кто в такой ситуации задавал умные вопросы. Сергей не был исключением.
Приятель махнул рукой и отвернулся. Рублев, сделав несколько шагов, тяжело сел на скамейку и дрожащей рукой достал папиросы. После затяжки-другой он почувствовал себя уверенней.
— Дай закурить, — услышал он голос Ивана. Сергей медленно поднял голову и вдруг со злостью на себя, на всю эту до печенок перепуганную публику рявкнул:
— Тебе что сказали сделать? Начальство предупредить? Так иди и предупреждай, нечего тут сопли жевать.
Удивительно, но Иван нисколько не обиделся на товарища, а, наоборот, как будто воспрял духом и быстрым шагом двинулся к столовой. Да и остальные ожили и, по примеру Сергея, достали папиросы и молча закурили. А из дверей столовой к ним уже спешили двое пожилых мужчин, одним из которых был начальник конструкторского бюро Владимир Тимофеевич Ярцев, а другим — секретарь парткома Дмитрий Ильич Клюев. Клюев, грузный, но очень подвижный мужчина, плюхнулся на скамейку рядом с Сергеем.
— Рублев, ты можешь нам внятно объяснить, что произошло с Глебовым? — требовательно обратился он к Сергею.
Парень пожал плечами:
— А что, Иван вам не объяснил, что ли? Он же при этом присутствовал.
— Мне буквально мало толку от его объяснений. Что значит — «пришли», «увели»? Почему увели, вот вопрос.
— Так я же не больше вашего знаю, — сказав это, Сергей вдруг понял, что причина ему известна, но он просто не хочет этому верить.
— Ну, не могли же такого парня забрать без всяких оснований! Ты же все-таки друг его, неужели у тебя нет никаких соображений? — в разговор вступил Ярцев, член парткома завода и начальник Глебова. Владимир Тимофеевич очень ценил Михаила как работника, ставил его в пример как активного общественника, и случившееся явно выбило его из колеи.
Сергей внутренне заколебался, видя, как искренне переживает Ярцев. «В конце концов и так узнают, что случилось с его соседом, а про меня потом невесть чего подумают — мол, знал об этом и смолчал. А что да как, я действительно знать не знаю и ведать не ведаю…» Уговорив себя таким образом, он задумчиво произнес:
— Не знаю, может, это из-за того случая…
— Ну-ка, давай погромче, чего ты там бормочешь, — накинулся на него Клюев. — Из-за какого такого случая?
