сказать было трудно. Огонек впереди погас, и Василий Петрович впервые в жизни пожалел, что не курил. Он не верил в случайности, а верил в предчувствия, а они, судя по всему, сбывались. Где-то сзади раскрылась дверь, слегка просветлело и раздался мужской голос: «Товарищи, без паники, двигайтесь на свет».
Выскочив на улицу, бригадиру понадобилось всего несколько минут для установления факта невыхода Австрийца из павильона, а уж потом посланный им сотрудник подтвердил самое худшее — отсутствие объекта в «комнате смеха». Счет времени пошел на секунды. Назначив вместо себя старшего и дав соответствующие распоряжения, Василий Петрович опрометью кинулся к машине, чтобы предупредить чекистов, расположившихся на выставке. Наружников проинструктировали, что терять объекта нельзя ни при каких обстоятельствах, но только одному бригадиру под большим секретом сообщили о том, где Австриец может появиться, если уйдет от наблюдения.
До времени встречи оставалось меньше двадцати минут, когда Петрович торопливо вошел в фойе выставочного зала. Чекист был уверен, что если целью объекта была выставка, то он добрался сюда быстрее него, учитывая высокий профессионализм водителя, закрепленного за бригадой. Правда, на одном из поворотов их заезд вполне мог окончиться бедой. Два часа назад в центре Москвы прошел проливной дождь, дорога была скользкой, и машину на высокой скорости занесло так, что она вылетела на полосу встречного движения. Благо движение автотранспорта на улицах столицы было не таким интенсивным… Но хотя бригадир и верил, что выиграл дерби, однако, отдавал себе отчет, что если Австрийцу помогли уйти от слежки — а в этом у Петровича не было ни малейшего сомнения, — то где-то в районе парка его могла ожидать машина, и в этом случае выигрыш по времени мог составить от силы несколько минут. А ведь бригадиру еще надо было отыскать в залах Климова и проинформировать того о приключившемся конфузе. Но тут фортуна, блюдя диалектическое равновесие, смилостивилась и решила развернуться к Василию Петровичу передом. Климов стоял в фойе и оживленно беседовал с администратором выставки, представительной дамой в строгом черном костюме с полным набором разных медалей и значков на мощной груди. Женщина, привыкшая к вниманию прессы, с важным выражением лица рассказывала Никите Кузьмичу о том значении, которое придает выставке руководство страны, о заботе, с которой относится к ее организации сам нарком обороны товарищ Ворошилов. Администраторша особо отметила тот факт, что с экспонатами выставки познакомились уже более четырех тысяч человек.
Климов сосредоточенно слушал и что-то записывал в блокнот. Он представился корреспондентом одной из центральных газет, предъявив соответствующее удостоверение. Да и весь его внешний вид: модные коричневые брюки, вельветовая куртка, небрежно расстегнутая рубашка, фотоаппарат ФЭД, болтающийся на шее, и планшетка на ремне, перекинутая через плечо, выдавали в нем яркого представителя пишущей и снимающей братии. Легенду он выбрал исходя из необходимости свободно передвигаться по выставке, не привлекая внимания. Мягко взяв его под руку — при оперативной необходимости Никита Кузьмич очень даже мог произвести на женщину благоприятное впечатление, — дама предложила лейтенанту ознакомиться с отдельными особо важными экспонатами, но в этот момент в дверях появился Петрович. По его лицу, да и просто по тому, что он появился на выставке, Климов сразу все понял и из обаяшки-журналиста мигом превратился в замученного проколами и долгами опера. Буркнув даме что-то похожее на извинение и оставив ее в совершенном недоумении, он подошел к Петровичу и быстро уяснил ситуацию. Времени на раздумье было всего ничего.
«Как он нас через колено-то, а? Ну что ж, господин коммерсант, я ведь хотел как лучше, а тебе, подлюга, все неймется. Вот сейчас мы тебя тут повяжем с поличным да поговорим как следует… по душам, ты потом быстро свою ошибку поймешь. И все-таки жалко. Там, на юге, теперь такая законная перспектива вырисовывается… да и до подельников Муромцева мы не успели дотянуться. И здесь, в Москве, этому гаду кто-то помог в парке… кто? Австриец может и не знать об этом помощнике, его дело Близнеца пощупать. Что же делать? Ну, подумай, голова, картуз куплю…»
Ведь вот какую малость пообещал, а подействовало. В следующую секунду на лице Климова растеклась хитрая ухмылка. Пошептавшись, они расстались с Петровичем. Бригадир, еще минуту назад выглядевший безнадежным двоечником, мгновенно преобразился и иноходью твердого хорошиста рванул на улицу, а Климов, напустив на себя загадочность, подлетел к даме-администратору и настойчиво увлек ее в кабинет директора.
Когда Петрович снова нашел Климова, тот уже подготовился к встрече гостя. Узнав, что Австриец через минуту-другую появится на выставке, он еще раз что-то вполголоса обсудил с администратором, и они вместе встали около стола, за которым женщина-билетер продавала билеты. Вот входная дверь открылась, и вошли двое офицеров, которых Климов и его дама одарили дежурной улыбкой. А следом за офицерами появился Австриец. Безмятежно спокойным, почти равнодушным взглядом он обвел фойе и направился к билетерше, доставая на ходу деньги. «Смотри, как уверенно держится, никакого волнения. Думает, перехитрил нас», — подумал Климов, приветливо улыбаясь. Подойдя к столу, гость поздоровался, купил билет и сделал шаг в сторону зала. И тут на его пути выросла дама-администратор с пристроившимся к ней Климовым, расстегивающим футляр фотоаппарата. Лучезарно улыбаясь, она почти запела:
— Дорогой товарищ посетитель… простите, как вас зовут-величают?
На лице Австрийца возникла смешанная гамма чувств, но реакция была скорой.
— Панин Иван Иванович, — на ходу сымпровизировал подполковник.
«Ты посмотри! По-русски-то как чешет, почти без акцента», — с завистью отметил Климов.
— Вы москвич? — продолжала допытываться дама.
По лицу абверовца пробежала легкая тень недоумения.
— Нет, я гость столицы, — застенчиво произнес посетитель.
«А ты, гость из абвера, еще и артист. И, по всему видать, профессионал высокой квалификации. Такого попробуй обмани…» — на мгновение Климову показалось, что придуманный им план-экспромт никуда не годится, но отступать было поздно.
Администратор подняла руку, как римский трибун, и сверху по радиотрансляции хор красноармейцев загремел: «Смело шагайте вперед, наши соколы, армии славной сыны…» Откуда-то появились женщина с букетом цветов и мужчина в форме младшего политрука с бюстом маршала Ворошилова.
— Уважаемый Иван Иванович! Разрешите от всей души поздравить вас, нашего пятитысячного посетителя! — громко отчеканила хозяйка мини-торжества. Под аплодисменты присутствующих букет и бюст были вручены слегка растерявшемуся Австрийцу. Климов тут же вскинул фотоаппарат и щелкнул затвором, отметив, что юбиляр за секунду до того, как его изображение запечатлелось на пленке, как бы невзначай прикрыл лицо букетом. «Нет, шалишь, дядя, я от тебя так просто не отстану», — усмехнулся Климов и сделал шаг вперед.
— А теперь, Иван Иванович, немного поработаем для газеты. Специальный корреспондент газеты «Красная звезда» Галкин.
Именно на эту фамилию было выписано журналистское удостоверение Климова, и наличие спецкора с такой фамилией в «Звездочке» могли подтвердить в любое время. Австриец недоуменно вскинул брови.
— Значит, поставьте бюст пока на стол, — деловито распорядился Климов, жестами подкрепляя свои указания, — возьмите букет… так…
Он сделал паузу, прищурившись, оценивая композицию, и поднял фотоаппарат. Тем временем посланный Климовым Петрович «подогнал» посетителей в зале поближе к входу — взглянуть на юбилейного посетителя. Пехотные офицеры, матросы и просто гражданские лица, включая группу узбеков в тюбетейках и полосатых халатах, с любопытством взирали на счастливчика. Взгляд Австрийца выловил из этой группы фигуру Риммера. Тот равнодушно наблюдал за происходящим у входа в зал, рассматривая официальных лиц одного за другим. Вот он спокойно прошелся глазами по Австрийцу, потом стал разглядывать женщину в черном костюме и вдруг метнулся взглядом обратно. Глаза их встретились, и приезжий контролер понял, что мужчина в зале узнал его.
Обмен взглядами занял всего несколько мгновений, потому что пятитысячному посетителю пришлось оторваться на общение с корреспондентом. Тот уже выцеливал видоискателем нужный ракурс съемки, но фотографирование категорически не входило в планы разведчика из Кенигсберга, и он решительно запротестовал.
— Я очень извиняюсь, у меня мало времени, у меня скоро поезд. Можно я пройду в зал? — обратился
