— Не бойтесь, я вас не побью. — Ее лицо снова стало спокойным, а взгляд пронзительно холодным. — Не хочется пачкать руки о такое дерьмо…
Вопреки своим ожиданиям, Вик не чувствовал себя победителем и, когда рыжеволосый демон вылетел из кухни, а потом громко хлопнул входной дверью, почувствовал на дне души весьма гадостный осадок, очень даже похожий на то слово, которое бросила ему в лицо Дин Беллвуд…
— Марш в комнату, — заявила Дин, грозно сверкнув очами на провинившихся чад.
— Ну ма-ам, — попыталась было заикнуться Мэг, но Дин перебила дочку:
— Без разговоров, иначе отправлю к бабушке.
Эта угроза была самой страшной из существующих, поэтому Мэг и Дэн уныло поплелись в детскую.
— И никаких карманных денег две недели, — бросила вдогонку Дин.
— Не слишком сурово? — с полуулыбкой поинтересовался у нее Лесли, наблюдавший за сценой «преступление и наказание» со старенького дивана, покрытого вытертым плюшевым покрывалом.
— Сурово? — покосилась на него Дин. — Жаль, что я противник физической расправы. Иногда мне кажется, ремень вернул бы моим чадам чувство реальности… Ужасный день, Лесли. Просто черт знает что… — Дин плюхнулась на диван рядом с другом. — Поделись-ка пивом, дружище. Ты прости, ужина сегодня нет. Дети перебились хлопьями — я не в силах готовить…
— Это ты меня прости, — виновато посмотрел на подругу Лесли. — Если бы я знал, что мой знакомый отправит тебя к такому высокомерному чурбану, я бы даже не заикнулся об этом заказе.
— Плевать, как он вел себя со мной, — я давно привыкла ко всяким кретинам, — заметила Дин, открыв пивную бутылку. — Но он так орал на детей… И из-за чего? Из-за какой-то разбитой чашки… Они ведь дети — неужели это так трудно понять?
— Не все любят детей.
— Я бы их тоже не любила, — хмыкнула Дин, отхлебывая из бутылки пиво, — если бы судьба в лице моего бывшего не подбросила мне парочку этих бесенят. Представь себе, Лесли, они нашли у бабули Джесс записку с адресом мистера Гудроу и решили, что этот Виктор — маньяк. Только моим детям такое могло прийти в голову. Они не придумали ничего лучше, чем дойти до окраины Лайтфорда и поймать машину… Представь, они сказали водителю, что их мама в больнице. Господи, но ведь я не учила их врать…
— Ты тут ни при чем, — утешил подругу Лесли. — Просто возраст такой.
— В тринадцать, наверное, пойдут грабить банки…
— Что мне всегда в тебе нравилось, Дин, так это твое чувство юмора.
— Что еще остается, когда жизнь крутит тобой, как хочет… Лучше уж шутить, чем ныть.
— И все-таки я не пойму, почему твой муж тебя бросил, — покачал головой Лесли. — Ты такая сильная, умная, такая замечательная женщина.
— Нашел еще большую дуру, чем я, — усмехнулась Дин. — Да и потом, я не всегда была сильной. Только когда появились дети мне пришлось узнать почем фунт лиха…
— Почему ты не вернулась к матери? — покосился Лесли на Дин. — Она бы помогла тебе.
— Ты не знаешь мою мать, — фыркнула Дин. — Лучше ее невмешательство, чем помощь. Мама хотела контролировать мою жизнь — что говорить о детях, с которых она не спускала бы глаз. Да, конечно, оба они не подарки. Но лучше уж такие «неподарки», чем забитые и затравленные мышата.
— Кстати, все хотел спросить, — Лесли с любопытством покосился на Дин, — а фамилия «Беллвуд», это твоя или бывшего?
— Моя, — призналась Дин. — Когда мы с Норрисом развелись, я дала детям свою фамилию. Норрису было плевать, а мне даже вспоминать о нем не хотелось. Правда в Лайтфорде я представилась как «миссис Беллвуд». Не хотелось, чтобы расспрашивали о моем статусе. Пусть думают, что я до сих пор замужем, хоть муж меня и бросил. — Дин вздохнула и тряхнула головой. — Ладно, бог с ним, не люблю об этом вспоминать… Завтра мне нужно починить фен в салоне миссис Митчелл, а еще зовут в Паркстаун — Арчибальд Сандерс просит заняться движком «хаммера». С феном миссис Митчелл я как-нибудь разберусь, а вот как мне уехать в Паркстаун? Не хочется отказывать мистеру Сандерсу, он ведь мой постоянный клиент. И платит всегда хорошо… Мэг и Дэн, конечно, под впечатлением от моего гнева, но их раскаяние будет длиться не дольше, чем полдня. А потом они снова решат меня «спасать» или придумают еще чего похуже.
— Да уж, бабуля Джесс старовата, чтобы с ними сидеть.
— Бабуля Джесс — самый безотказный человек в городе, — улыбнулась Дин. — Ладно, я что-нибудь придумаю. В конце концов, пообещаю своим сладкоежкам поход в кафе, если они целых полдня попытаются вести себя прилично.
Дин хорошо понимала, что никакие обещания не смогут остановить ее сорванцов, которые если что задумали, то обязательно это сделают. В конце концов, разве можно обвинять детей в том, что они переняли характер их упрямой матери?
3
На благотворительный вечер, который подруга Клементины Мэри Скотт устраивала в своем особняке, Вик ехал далеко не в самом радужном настроении. Вся эта история с женщиной-сантехником и ее детишками не шла у него из головы. Он понимал, что был далеко не на высоте, что нельзя было быть таким грубым с детьми и женщиной, хоть бы она и была сантехником с мужским характером.
На этой истории неприятности, увы, себя не исчерпали: припарковав машину за воротами особняка Скоттов, Вик столкнулся с бродягой, который принялся весьма назойливо канючить у него деньги и даже осмелился похлопать его, Вика, по спине своими грязными ручищами… В общем, вечер был безнадежно испорчен, даже не успев начаться. Вик чувствовал себя полным идиотом и был немного зол на Клементину за то, что она оставила его разбираться с домашними проблемами.
Да и сам благотворительный вечер, надо сказать, не вызывал в Викторе должного трепета. На нем обыкновенно присутствовали и женщины, и мужчины. Женщины хвастали своими нарядами и изощрялись в колких шуточках по поводу своих более успешных подруг; мужчины сонно слонялись по залу, не зная, куда деваться от подчас назойливого внимания со стороны прекрасного пола. Все это, разумеется, проводилось под эгидой благотворительности: распродавались бездарные картинки и нелепые поделки, смастеренные детьми тех, кто принимал участие в организации сего действа, разыгрывались никому не нужные вазы, статуэтки и прочие безделицы, потом все деньги складывались в инкрустированный какими-нибудь затейливыми каменьями ящичек и объявлялось, что сбор средств для помощи детям, старикам или бездомным прошел успешно.
Клементина, которая никогда особенно не интересовалась ни теми, ни другими, ни третьими, обыкновенно принимала в организации благотворительных вечеров самое деятельное участие. Вик не имел ничего против: в конце концов, ей ведь нужно было чем-то разнообразить свою скучную жизнь. Ему бы это тоже не помешало, но, увы, благотворительные вечера не входили в число приятных для него развлечений. Вику нравилось, например, кататься на яхте, и он даже купил себе бело-голубую красавицу, которую назвал «Веста», но это увлечение очень скоро ему надоело — вечеринки на яхте были такими же однообразными, как вечеринки в особняках многочисленных друзей.
Мэри Скотт и ее супруг Дагги встретили Вика с распростертыми объятиями. Прежде чем узнать о том, где в этот момент находится его супруга, Вику пришлось выслушать, сколько средств было собрано на благотворительность и как чудесно начался вечер. После этого Вик выслушивал то же самое от всех, кого встречал в роскошной гостиной Скоттов. Перед ним мелькали десятки лиц, но, в сущности, говорили они одно и то же. Вику почему-то пришло в голову, что если бы здесь был рыжий демон, который чинил сегодня его джакузи, то у этих респектабельных и обеспеченных господ появились бы новые темы для разговоров.
Он досадовал из-за того, что никак не мог найти Клементину, но даже обрадовался, когда среди гостей мелькнуло хорошо знакомое ему женское лицо — лицо его тетушки по отцу, Лиз Гудроу.
