бетонный короб, прикрытый сверху решеткой. – Больше ничего подобного в данном районе нет.
Через верхнюю часть оконца была видна правая створка распашных ворот и четыре расшпиленные задницы «пирожков» и «Газелей», стоявших под погрузкой. Еще были видны неторопливо перемещавшиеся ноги и пара тележек, тягавших туда-сюда лотки с выпечкой.
– Недурно, – одобрил Шведов. – Мочи сторожа, подгоняй машину – и вперед. Тумбы в паковом заборе, конечно, массивные, но пролеты – прогнивший штакетник. Нажал бампером как следует – выскочит такой пролет за милую душу. Ммм-да… Если в заборе соорудить проем – милое дело! Тихонько прокатился по аллее, чтоб пешеходов немногочисленных не подавить, небольшая загогулина вокруг лесопарка – и три квартала по прямой до Сулейма – новой усадьбы. Как тебе нравится?
– А бывает дневная выпечка? – поинтересовался Ан тон.
– А что нам – дневная выпечка?
– Это грузят ночную, по-видимому, – предположил Антон. – А дневную, если она бывает, будут грузить… Во сколько будут грузить?
– Процесс весьма растяжим по времени, – неопределенно пожал плечами полковник. – Фабрика одна на весь город. Работает круглосуточно. Выпечку могут отгружать в любое время, как мне кажется… Впрочем, какая разница?
– Сторожа мочить не обязательно, – Антон ткнул пальцем в кусок застекленной сторожки, видимый из под вала. – Это небезопасно. Можно перехватить какой-нибудь «пирожок» или «Газель», к водителю посадить хлопца со «стволом» и без помех заехать на территорию. А тут – встал рядом с подвалом, решетку скинул – и пожалуйте, ребята, в кузов.
– Тоже неплохо, – согласился Шведов. – Однако пошли-ка обратно. У нас ещё дел – невпроворот…
Оказавшись вновь в основном тоннеле, исследователи левое ответвление оставили без внимания, как малоперспективное, и двинулись прямо. И через сотню метров угодили в коллектор. Поверху был небольшой сводчатый зал, в который выходили сразу восемь тоннелей, а глубоко вниз убегала ажурная решетчатая конструкция с ржавыми лестницами. Тоннели были похожи друг на друга как гомозиготные близнецы – никакого намека на различие. Ориентироваться по направлению на облсуд не имело смысла: недавний опыт с тупиком на самом кратчайшем пути к объекту подсказывал, что под землей все не так просто, как наверху.
– Плохо человеку без схемы, – пригорюнился Ан тон. – Мы будет шастать тут до морковкиного заговенья. А в конечном итоге можем пройти мимо подвала облсуда и даже не почешемся. Сдается мне, что там не висит табличка с надписью «Облсуд. Специально для диверов и прочих пакостников».
– Мы шастать не будем, – определился Шведов после некоторых размышлений. – У нас есть две жирные зацепки – грех жаловаться. Мы сейчас поедем домой, отмоемся, позавтракаем и сядем думать. Принимается?
– Безоговорочно! – воспрял духом Антон. – Это лучшая идея за сегодняшний день…
Полковник, как обычно, всех надул. После душа и завтрака личный состав разогнал по «объектам», а «думать» сел сам – единолично.
– Чего тут думать? Работать надо!
Мент завез Мо к родственникам Бирюков, а сам, выполняя распоряжение призадумавшегося полковника, отправился по рыболовным магазинам и барахолкам – за информацией. Мо предстояло внести кое-какие реконструктивные штрихи в одну из арендованных Шведовым фур для первого варианта – пригодилась-таки машинка. Сыч, Джо, Барин и Сало убыли на рекогносцировку, «съемку» местности и попутную тактико-строевую тренировку «насухую». Север продолжал жить в своем лабазе, слушая в одну сторону и наблюдая в другую: никто не отменял постулат, гласящий, что грамотно и своевременно реагировать на любые изменения ситуации может только тот, кто организовал непрерывный контроль за процессом.
Рекогносцировку и подгонку по времени закончили до сумерек: на обоих направлениях никаких неожиданных сюрпризов не возникло. Создавалось впечатление, что, готовясь к акции, Ахмед сотоварищи руководствовались принципом – чем проще, тем лучше.
Тщательно проработали подступы к кондитерской фабрике, обозначив этот объект как наиболее перспективное направление. Филармонию осмотрели мельком, «подняли» на карте два возможных маршрута передвижения и этим ограничились. Филармония, конечно, ближе, но и опаснее: людно, центр города, никто не застрахован от случайностей в лице тех самых бдительных бабуль, упомянутых полковником, или граждан с ротвейлерами, с одним из которых имели честь познакомиться Сыч и Мо.
У кондитерской фабрики всем понравилась глухая петля вокруг лесопарка. Петля была – просто прелесть, как для диверов, так и для санитаров ЗОНЫ. Выехал с фабрики, свернул в парк, проскочил сотню метров по широкой пешеходной аллее, аккуратно толкнул бампером ветхий заборный пролет – и ты уже на старой дороге. Транспорт там бывает раз в полдня с огрехами, с двумя центральными шоссе, на которых торчат посты ГИБДД и в случае шума мгновенно выставят дополнительные силы, дорога совершенно не сообщается – она двухкилометровой петлей огибает парк и выскакивает прямиком на улочку за базаром. А на той улочке живет Сулейман ибн как его маму…
Потренировавшись на петле «пешим по машинному» (Мо с фурой возился, пришлось обходиться без транспорта), посчитали время, нагуляли аппетит и разъехались по местам временной дислокации.
По прибытии на базу Антона ожидал малый информ-сюрприз. Хитрый Мент, оказывается, поленился шляться по всем подряд заведениям, торгующим рыболовными принадлежностями, а поехал сразу в центральный «Карасик», который посещал в первой половине дня. И с ходу пристал к продавцу: приятелю, мол, понравился расчудесный фонарь, который ты мне продал, нет ли еще? Продавец от огорчения позеленел (Ванька при покупке приметил, что фонарь – в одном экземпляре) и чуть было не прослезился. Полгода лежал невостребованный, не знал, как от него избавиться, а тут – нате вам! Знать бы, что так обернется…
– Да ладно, подождет приятель, – беспечно махнул рукой Мент. – Привезете – обязательно возьму. Сейчас, видать, сезон – раз все раскупают с лету…
Да вот как раз сейчас и не сезон, уныло опроверг продавец. Ты рыбак или где? Все гниет, покупатель на дно лег либо вовсе умер. Единственная удача – на днях какие-то долбанутые нохчи купили сразу восемь комплектов «Л-1»40, два спиннинга и… надувную резиновую лодку с мотором. Чего ловить собираются – непонятно. До путины рыбы не будет, а подледного лова нет – потому как в области льда нету! Вот такие долбарики. А фонарь будет не раньше чем через месяц – склад затоварен, гонять машину в Волгоград из-за одного фонаря, хотя бы и золотого с брильянтовой лампочкой, никто не станет…
– Верной дорогой плывем, товарищи! – порадовался Антон. – Наше дело правое, победа будет за… тьфу, тьфу, тьфу! Вопрос: на хера им спиннинги и лодка?
– Спиннинги – для отвода глаз. Это ежу понятно. А вот лодка… Мы же с тобой не стали блуждать по лабиринту. А если бы стали, очень возможно, вышли бы на хорошо затопленный туннель. Продолжать?
– Не обязательно, – Антон вспомнил грозненские подземные коммуникации, по которым ему в свое время пришлось перемещаться на резиновой лодке, и усмехнулся. – Маленький нюанс: если там, дальше, нет достаточного притока воздуха, двигатель работать не будет. Более того, им понадобятся изолирующие противогазы или просто баллоны с дыхательной смесью. Можете мне поверить…
– Мы гуляли – без баллонов обошлись, – махнул рукой Шведов. – Давай возьмем за факт: лодку они припас ли, значит, собираются использовать. Еще возьмем за факт, что они не дураки. И будем учитывать эти факты при расчете времени прохождения. Согласен?
– Вполне, – Антон почесал затылок. – А вы вот что мне скажите… Почему – в день приговора? Я вот сегодня по петле бегал, и вдруг в голову такая мысль пришла. По чему не до? У них в принципе все готово, зачем выжидать?
– Думал уже, – Шведов плутовато подмигнул младшему коллеге. – Почему мы собирались проводить акцию в день приговора?
– Оп-па! – Антон неожиданно смутился – контрвопрос поставил его в тупик. – Действительно – мы ведь то же… А! Вы же сами сказали – непременно во время зачтения приговора. Все смирно стоят, никто не мелькает перед клеткой…
– Глупости, – отмахнулся Шведов. – Это ничтожно малый фактор, им вполне можно было пренебречь.
