Сергей запнулся, проследив направление взгляда холеной особи. Взгляд, надо вам сказать, корректностью не отличался – как и целлюлитки в бассейне, дамочка сосредоточила внимание на передней поверхности мокрых плавок юноши.
«Ты мне нравишься, крошка. Я безумно хочу тебя. Испытай меня – и ты увидишь, что лучшего мужчины в твоей жизни не было! Пошли быстрее, запремся где-нибудь да устроим твоей духовке инквизицию…»
Вот так, наверное, следовало бы высказаться. В свете отсмотренных нерусских видеофильмов, где ловкие мачо идеологически поражают наповал всех подряд красавиц, возникших в их поле зрения. Да, и при этом нелишне было бы этак артистично щелкнуть пальчиком по конусу. «Посмотри, как наш приятель рад тебя видеть!»
А приятель, негодяй этакий, и в самом деле был рад – халатик с чулочками оказывал-таки деморализующее воздействие.
– Я это… Слышал, тут у вас… это… как его… ну, эти…
Увы, увы – светское воспитание, невыводимой коростой въевшееся в светлый облик лихого партизана, наглухо заблокировало так подходящий к случаю поведенческий взбрык отвязного мачо. Ну разве можно – вот этак, наотмашь? Случись иметь дело с какой-нибудь продвинутой дизайнершей типа Насти – в случае неудачи все можно было бы обратить в шутку. А тут – взрослая, холеная, при исполнении, можно сказать…
– Экспресс-услуги! – Сергей, наконец, подобрал термин. – Я слышал… Вот. У вас это… оказывают?
– А-ха… – взгляд дамочки приобрел осмысленное выражение. – А не рановато ли для экспресс-услуг?
– Что – не оказывают?
– У нас много чего оказывают, – дамочка тонко усмехнулась. – А что именно вас интересует?
– Вот… Я тут слышал… Тайский массаж, типа… И все такое прочее…
– Вам прямо сейчас?
– В смысле?
– Тайский массаж.
– А что, можно?
– Легко, – дамочка выдернула из гнезда трубку радио телефона и многозначительно оттопырила пальчик. – Так что?
– Понимаете, я, в принципе… ну, не обязательно – тайский! А если… понимаете… Гхм-кхм… – Сергей напрягся, махнул рукой и выпалил: – А вот вы… Мне нравитесь именно вы!
– Ничего себе, заявочки! – дамочка сурово прищурилась и вопросительно оттопырила правую бровь. – Это вы о чем?
– Нет, вы не думайте – ничего такого! – заторопился Сергей. – Понимаете… У меня есть деньги… Тысяча долларов… Я программист… В Италию уезжаю, учиться… На долго. Там очень строго… Интернат закрытого типа… Понимаете? А я ещё ни разу… ну, понимаете… В общем, хотел перед тем, как уехать… Стать мужчиной, типа… А массаж – это так, думал, может, попробовать… А тут вас увидел… Нет, вы, конечно, поймите правильно… Господи, какая чушь…
Сергей стремительно покраснел и начал пятиться к двери. Оказывается, убивать людей не в пример легче, чем вот так, с ходу, склонять к разврату незнакомую женщину. Даже если ты знаешь, что эта женщина – наложница твоего «объекта»!
– А ну-ка, ну-ка, погоди… – Дамочка слегка порозовела, метнулась глазками по всем углам и кокетливо поправила прическу. – Ни разу, говоришь?
– Ни разу, – Сергей остановился, потупил взгляд и не то чтобы покраснел ещё пуще, а побагровел, будто сейчас лопнет. Стыдно стало. За вранье, за глупые потуги. Проще, наверное, было оглушить секьюрити в смотровой и отключить камеры…
– Вот врун-то… – дамочка сказала это как-то по-свойски, и в предположении её сквозила большущая доза заинтересованности. – Тебе лет-то сколько?
– Я не врун, – помотал головой Сергей, не поднимая взгляда. – Глупо, конечно, но я… в общем – ни разу. А тут – на три года. А лет мне – восемнадцать.
– Да иди ты?!!! – ужаснулась дамочка. – Врешь, как сивый мерин!
– Могу паспорт показать, – Сергей с готовностью по лез в барсетку и осмелился посмотреть дамочке в глаза. – Я просто так выгляжу – в папу пошел… Понимаете…
– Ну, держите меня! – глаза дамочки имели примерно такое же выражение, как у зверолова со стажем, который поутру в своих силках обнаружил вместо ожидаемого зайца некое уникальное чудище с артефактными достоинствами. Типа трехголового семихуя или, скажем, чешуйчатого пиздокрыла. – Ну, я в трансе… Нет, кому скажу – ни за что не поверят… Нравлюсь, говоришь?
– Да, очень…– покаянно кивнул Сергей и с некоторым удивлением отметил про себя: «А Настя примерно то же сказала, когда узнала… Это что – тотальное падение нравов? Или все женщины думают одинаково?»
– Так нравлюсь, что не жалко штуки баксов?
– Не жалко, – подтвердил Сергей и опять с готовностью полез в барсетку. – Вот…
– Не суетись, – дамочка небрежно дернула плечиком, ткнула кнопку на телефоне и ласково распорядилась в трубку: – Леша – помигай в коридоре перед УГРом. Минутку, не больше… Ты знаешь, я не обижу. Ага, спасибо…
Кстати – Алена, – дамочка жеманно подала юному партизану холеную лапку с тремя золотыми колечками. – Врач-педиатр. Работаю тут.
– Сергей, – лапка была принята с превеликой осторожностью и удостоилась имитации светского поцелуйчика. – Рыцарь программного обеспечения. Отдыхаю тут. Иногда.
– Хи-хи… Рыцарь.
– А вы, наверно, не педиатр, а эта… педиатресса?
– Обзываешься?
– Почему? Стюард – стюардесса. Адвокат – адвокатесса. Педиатр…
– Короче, рыцарь! Я – Алена. Пошли, рыцарь..
Идея насчет глушить охранника в смотровой при ближайшем рассмотрении оказалась непродуктивной. Все тут было заперто, а ключи хранились у педиатра. Или педиатрессы. Педиатресса Алена отперла два замка, прежде чем они попали в широкий коридор, в конце которого виднелась дверь запасного выхода – это Сергей высчитал по ранее заученному плану эвакуации при пожаре.
Вот оно! Левая стена – глухая, справа – две двери, совершенно одинаковые на вид. Одна посередине, вторая у самого выхода… Интересно, что там насчет – «помигай»?
Камера была одна, в самом начале коридора, над дверью, и, в самом деле, равномерно мигала зеленым огоньком. Вернее сказать, подмигивала: знаю, мол, чем вы тут собираетесь заниматься!
Педиатресса жестом остановила Сергей под камерой, в мертвой зоне, сама индифферентно дошла до двери, что была посреди коридора, отперла её и, спрятавшись, поманила ручкой:
– Быстрее – время кончается…
За дверью оказался метровый тамбур, забранный мягким пористым пенопленом, и ещё одна дверь, массивная, с мягкой кожаной обивкой.
«Хорошая звукоизоляция, – оценил Сергей. – Наверно, они тут маленько балуют…»
Алена раскупорила массивную дверь, впустила Сергея в просторный зал, вошла следом и заперлась. Ключ оставила в замке. Теперь, если кто-то захочет войти, придется спецназ с тараном звать либо бригаду слесарей.
– Ну, иди ко мне, рыцарь…
А далее – совсем по Аверченко: «…Не помня себя, он судорожно прижал её к своей груди, и все завертелось…» Только с небольшим разнообразием на двадцатой секунде:
– Ах! Ох! Да брось ты свои резинки! Я чистая… Я врач… О-о-о!
Подробно живописать процесс не станем: все мероприятия подобного рода у нормальных представителей нашего вида (не извращенцев, всяких там «…истов» и «…фи-лов») проистекают примерно по одинаковому сценарию, так что вы наверняка сообразили, что далее происходило в кабинете VIP.
Следует, однако, обратить внимание на эмоциональную окраску данного эпизода. Ах, какая же это была
