лежанки из натуральной кожи, которые можно равновероятно использовать как для массажа, так и для прочих непотребств.
Большой шкаф был под завязку набит дорогим парфюмом для умащивания и благоухания.
– Ну, привередливые вы, товарищи чабаны! – пробормотал Сергей, отыскивая взглядом рабоче- крестьянскую марганцовку. – Ну, разбаловались! Потную, немытую, носатую чернавку на бараньей шкуре – не желаем, значит? Подавай вам благоуханных белоголовых Афродит с голубыми глазками, да? Да уж… Ничего, уродцы вы мои ненаглядные, ничего – погодите немного… Ваши пастбища скучают без вас! Они взывают к вам – придите, чабаны мои разлюбезные, хватит на асфальт гадить, пора домой! Домой, домой…
Марганцовка таки обнаружилась – и в изрядном количестве. Осуществив процедуры гигиенического характера, наш юный философ осмотрел себя в огромное зеркало в полстены и неожиданно сделал вывод:
– А я, оказывается, нравлюсь дамам! Интересно… Хорошее дело – пригодится во благо борьбы за светлое будущее. В шпионских фильмах главный герой всегда – отпетый мачо. И это вполне способствует: дамы любят, трепетно отдаются, скрашивая суровый спартанский быт шпиона, и всемерно помогают. Этакая «пятая колонна» в тылу противника…
На прощанье Алена крепко обняла начинающего мачо, запечатлела на чистом челе долгий грустный поцелуй и сунула бумажку с телефоном.
– Приедешь из Италии – позвони. Если, конечно, за хочешь. Я тебя всегда приму…
– Конечно-конечно! Непременно… Обязательно…
– «Непременно»! – печально передразнила Алена, вытаскивая из гнезда на трюмо радиотелефон и набирая номер. – «Непременно», ага… Леша, помигай перед УГРом… Нет, через минутку. И чуть подольше – минуты две… Ладно? Ага, спасибо…
– Вот, как обещал, – Сергей достал доллары, положил на стол и между делом поинтересовался: – Что значит – «помигай»?
– Забери, дурачок! – Алена нахмурилась, сунула деньги обратно в барсетку. – За такое деньги не берут. А «помигай» – это помехи на камеры.
– Помехи?
– Угу. Леша что-то там с проводом делает, записывается рябь. У нас хозяин иногда просматривает записи. А он у нас такие вещи не поощряет, так что…
– Так ведь каждые сутки – сброс, и по новой, – выказал Сергей компетентность в рамках заявленного по легенде амплуа, а про себя подумал: «Да, хозяин твой, вне вся кого сомнения, не одобрил бы такого поведения. И в этом плане можно быть уверенным: что бы ни случилось, ты, красавица моя желанная, будешь молчать про нашу встречу, как рыба об лед…»
– Так ведь никто не знает, когда ему в башку стукнет смотреть эти дрянные записи, – в глазах Алены сверкнула слабо маскируемая неприязнь, адресованная явно не Сергею. – Ладно… Пора убираться. Выходи первый, иди спокойно, чинно – сразу в раздевалку. Я после тебя выйду – не надо, чтобы нас лишний раз видели вместе. Все – уходи…
Выскользнув в коридор, Сергей на миг замер в нерешительности. Зеленый огонек камеры приветливо мигал, приглашая распоряжаться пространством и временем по своему усмотрению.
«Черт… А не может быть такого, что ты тут мигаешь, а сам тем временем втихаря подсматриваешь? Вот интересно будет…»
Сергей вдруг живо представил себя… крысой. Этакой пакостной вероломной тварью, готовой в благодарность за обогрев и еду цапнуть благодетеля остренькими инфицированными зубками и наградить чумой. На тебе, благодетель членов, – не пускай кого попало!
«Время, – напомнил незримый глас сурового инструктора. – Чего растопырился?»
А рискнуть стоило. Уж коль скоро такая возможность представилась – надо проверить все, что доступно.
На цыпочках прокравшись к запасному выходу, Сергей бегло осмотрел массивную щеколду, обнаружил на верхнем косяке крохотный сигнализационный датчик на размыкание и запомнил на всякий случай тип замка. Затем осторожно толкнул дверь, расположенную справа от входа.
Увы – заветного спуска в подвал тут не было. А была тут тривиальная кладовка, в которой имелся стоявший у стены массивный стеллаж из швеллера, вполне годный для хранения противотанковых мин или ящиков с боеприпасами, массивный же моющий пылесос, набор швабр, ведер и тряпок. То есть сокровища почему-то положить забыли. И по этому поводу замок на двери отсутствовал вовсе.
– Ну и ладно, – буркнул Сергей, осторожно прикрывая дверь. – И без подвала обойдемся…
И, развернувшись, стреноженным зайцем проскочил по коридору к двери в общедоступные апартаменты.
Все. Рекогносцировку можно было считать успешной. Сенсационных открытий, увы, она не принесла, но была во всех отношениях полезной и приятной. А местами, если честно, приятной просто до умопомрачения. И вовсе не потому, что сурово и беспощадно отымел женщину врага ещё до боя, потешив тем самым свое воинское самолюбие. А в связи с тем, что познал нечто такое, мимо чего ранее спокойно проходил, считая это явлением ординарным и обыденным…
Автономно трудившийся через проспект от «Конверс-банка» сканер никто вниманием не удостоил.
«Нам, отчаянным, многое сходит с рук, – тихо порадовался Сергей, слушая тишину в офисе и перематывая между делом пленку. – А ведь мог и конфуз приключиться…»
Да, случись у банковских секьюрити внеплановый припадок бдительности, можно было запросто угодить в нехорошую историю с предсказуемыми последствиями. Вычислить по машине владельца – минутное дело!
«Нет, как ни крути – без команды не обойтись…»
Запись несколько подпортила радужное настроение. Помимо делового общения пленка зафиксировала небезынтересную беседу Мирзы с неким Женей – все по-русски, но не все понятно. Небезынтересна она была тем, что речь шла о вечере тридцатого, а непонятно – кого конкретно имели в виду.
– …Ты свой «в принципе» и «как бы» совсем убери, понял меня, да? Скажи прямо – это можно организовать?..
Видимо, первоначальный разговор с Женей имел место ранее – Мирза без обиняков, пробурчав приветствие, перешел к делу
– …Маладэц, бляд! Мудьжик!
Мирза доволен и шутит – по-русски он говорит хорошо, почти без акцента. Акцент используется, как игровой момент в общении на предмет шутки-юмора. А ещё он возникает в минуты сильного волнения или гнева (разок доводилось слышать).
– Так и скажи… Хорошо… хорошо – нет проблем… Да сколько хочешь! Нет, совсем «сколько хочешь» – не на до… Так… Скажи так – по десять штук на нос. Это пой дет?.. Нет, я понимаю – знаменитости. Но ведь совсем молодые, да? Начинающие, да? Ну вот, скажи – по десять. Это хорошие деньги для таких молодых – сорок штук баксов. За такие бабки я могу снять на ночь целую роту классных шлюх. Профессионалок… Ну и что не шлюхи? Они все готовы за деньги… Хорошо… Хорошо… В общем, так: два – три часа, роскошный ужин, никакой ебли – чисто посидеть в солидной компании, украсить, на фуй, уважение сделать… И – по десять штук на брата… э-э-э… на сестру. Безопасность я гарантирую. Скажи мне – кто их «кроет»?.. Что значит «никто»?!. Совсем никто? Женя, дорогой мой, так не бывает! Ты мне сказки не рассказывай, да! У всех есть «крыша», у всех… Кто такой «Филармония»? Такого вообще не знаю, первый раз слышу… А, филармония?! Ты шутишь, Женя?.. Слушай, совсем странно… Да я понимаю… Нет, обижать не буду… Ну, скажи тогда – осторожно скажи: одна, которая захочет, будет мал-мал ибатса. Сабсэм немного! Добровольно… Не понял?.. Да нет, скажи так: один сабсэм молодой, красивый, очень богатый. На стоящий дьжигит! Любит чистая девушка, не проститутка. Шлюх сабсэм не любит… Да-да, если добровольно никто не хочет – никто заставлять не будет. А за это – одна, которая ибатса, ещё десять штук сверху… Да-да, скажи – очень богатый и красивый. Скажи – миллианэр! Настоящий саудовский щщейх! Все сделает, золотом засыпет! Ну да, конечно… ну все, Женя, как пробьешь окончательно – звони… Пока, дорогой мой…
Вот такой разговор. В течение дня ничего не прояснилось, на вечерней «летучке» Мирза словом не обмолвился ни о Жене, ни о предмете беседы с ним.
