Аира посмотрел вниз, туда, где краснели раскаленные камни под решеткой очага, где валялась на траве брошенная циновка Шаны.
— Хотел бы я, — пробормотал с грустью. — Теоретически — да, может быть. Но опыт подсказывает… «Интуиция Махайрода — достояние Раа», — как сказал один старый советник.
— Но у тебя, кроме интуиции, есть аргументы. Ответ на твой запрос из Бюро…
— Я и забыл, что Шана развлекала тебя закрытыми материалами.
— Наоборот, надо сделать их открытыми. Пусть люди знают.
— Андрей, мы не знаем, что такое Бюро и чем продиктованы их решения. Люди сперва придут в ужас, а потом скажут себе: ничего, проживем и без мигрантов, лишь бы нам оставили стабилизаторы… Участились случаи расслоения? И раньше так бывало, скажут люди. Все когда-нибудь случалось, и все заканчивалось благополучно, не устраивайте паники, Консул…
Он замолчал и огорченно покачал головой:
— Да я ведь могу это сбросить с себя, Андрей. Я запросто соберу завтра большой совет, проведу широкую консультацию по Сети — и наберется суммарный индекс полтора против моей единицы, все эти люди ответственно выскажутся, что ничего не нужно сейчас предпринимать, а надо просто выждать. Раньше-то все само собой успокаивалось?
— Но ты не соберешь большой совет.
— Нет, потому что я хозяин себе, — Аира жестко улыбнулся. — Я сделаю, что считаю нужным. Или вторая Смерть Раа затмит первую.
— Не пугай.
— Я не пугаю. Мембрана уже прорвалась, и дыра все шире. На пороге всеобщее сумасшествие, конфликт идеи и носителя, расщепление, распад…
Крокодил посмотрел в небо. Спутники, станции, неразличимые среди прочих небесных тел стабилизаторы, звезды, планеты; где-то там находят приют изгнанники — несущие ответственность за свои поступки полноправные граждане…
— Аира?
— Да?
— Куда изгоняют… их?
— Есть несколько баз на пустых планетах, это дальше от светила, чем Раа, атмосфера скудная, условия трудные, но кое-как можно жить. Беженцам с Лоа никак не лучше приходится.
— Лоа… это те, у которых взорвалась планета?
— Да.
— Тогда им, по крайней мере, не в чем себя винить.
— Есть в чем, — сказал Аира. — Они винят себя, что не мигрировали, пока была такая возможность, на Раа или в другой обитаемый мир. Они ждали, ждали до последнего, что все образуется… И дождались.
— А я виню себя, что мигрировал, — сказал Крокодил. — Они, по крайней мере, вместе. Они друг друга поддерживают. Их дом остался в общей памяти, а значит, он существует как… как идея. А я один. И мой дом мне снится почти каждую ночь, Аира. Я помню каждую царапину на паркете и каждую складку портьеры.
— Значит, твой дом тоже существует как идея.
— Не в этом дело! Изгнанник сам выбрал свою судьбу: он сознательно навредил общине, и его приговорили… А я — как цветок, извини за грубое слово, в потоке. Я ни разу в жизни не был себе хозяином. Я всегда плыл по течению.
Аира хмыкнул:
— Еще один сомневается в моей компетентности… Андрей, это ведь я выдал тебе удостоверение полноправного гражданина. Я взял на себя ответственность утверждать, что ты — хозяин себе.
Крокодил хотел сказать: «Это вышло случайно», но прикусил язык.
Цветные огни медленно шевелились на небе, перемещаясь, освещая ночь.
— Наверное, у изгнанников свое общество, — предположил Крокодил. — Или им не разрешают держаться вместе?
— Разрешают. Но изгнанники друг друга сторонятся. Ночью Раа всходит на темном небе, там родной дом. Хочется смотреть на него и выть. Им не нужны свидетели этих песен.
Крокодил всмотрелся в его лицо и вдруг испугался:
— У тебя кто-то изгнан? Из близких?
— У тебя никогда не кончаются вопросы. Но у меня кончаются ответы, — Аира ухмыльнулся. — Мне пора.
И он встал, по обыкновению не коснувшись руками опоры.
Ни звука не доносилось снизу. В лесу мерцали бледные огни; Крокодил смотрел, как Аира спускается по лестнице, как он выходит из дома, как идет, не оглядываясь и не прощаясь, и ветки смыкаются за его спиной.
— Аира! — крикнул Крокодил. Его голос эхом отозвался в лесу.
Нет ответа. Темнота.
— Махайрод! Тебе для твоего проекта все еще нужен донор? — крикнул Крокодил.
В доме зашевелились. Что-то тихо сказал Тимор-Алк.
Качнулись ветки. На лужайке, освещенной сверкающим небом, возник Аира.
— А ты раздумал возвращаться на Землю? — он говорил громче, чем требовалось, будто призывая весь лес в свидетели.
— У меня двадцать миллионов лет, чтобы вернуться, — тихо сказал Крокодил. — Я успею, как ты думаешь?
— Договор активирован.
Вода холодила ладони. Крокодил посмотрел на Аиру, потом медленно вытащил руки из чаши. В глубине промелькнул короткий текст; Крокодил читал его раньше.
— Хорошо, — сказал Аира. — Теперь слушай. Раа, как ты знаешь, накануне катастрофы. Материя перерождается. Идея вырывается на свободу, но это искаженная, нездоровая идея.
Крокодил медленно кивнул:
— В первый раз вы стали есть мясо. И тем нарушили замысел Творца: нет борьбы, нет насилия, нет крови. А теперь что?
— Мы не знаем. Предположений масса. Стабилизаторы много столетий насильно удерживали Раа в неестественной для него системе. Все это время Раа не соответствует замыслу Творца… Да, нет борьбы, нет насилия, нет крови. Почти. И все равно нет соответствия замыслу! Впрочем, мы отвлекаемся, Андрей.
Тимор-Алк солидно кивнул: да, мол, отвлекаемся.
— Теперь о наших планах, — Аира мельком взглянул на мальчишку. — Никто не собирается умирать. Мы должны провести оперативное мероприятие и по его итогам выдать рецепты мировому совету: как соблюсти баланс материи на Раа.
— Да, — Крокодил осторожно отряхнул ладони.
— Но угроза жизни существует. Во-первых, это стабилизатор: мы будем возиться с материей в сердцевине устройства, за сохранность которого отвечает Бюро. Мы не знаем, как Бюро расценит наши действия.
— Неужели Бюро может…
— Повторяю: мы не знаем. Мне тоже кажется, что Бюро не станет нас ликвидировать. Но это всего лишь предположение.
Тимор-Алк кивнул еще раз. Он сидел напротив Крокодила, стремительно повзрослевший, в черном форменном комбинезоне, с удостоверением гражданина, висящим на цепочке поверх двойного нагрудного кармана. Тимор-Алк все это знал; инструктаж предназначался персонально для Крокодила.
— Но главную угрозу представляет не Бюро, — продолжал Аира. — Там, куда мы попадем, риски не поддаются оценке.
— А куда мы попадем? — Крокодил вежливо дождался паузы.
