Патти не выдержала и улыбнулась, но тут же взяла себя в руки.
– Ехал бы ты домой, – сказала она и двинулась к двери.
– Да ничего, я посижу, – обреченно ответил Джордж, усаживаясь.
Патти открыла дверь и оглянулась. Потом бросила:
– Ладно, я сейчас…
– А где друг? – спросил Джордж, когда она вышла одетая так, что было ясно: они отправляются в самый шикарный ресторан.
– Ты что, совсем глупенький?
– А что такого? – пожал он плечами.
В этот вечер Джордж был неотразим. Все, на что бы не обратила внимание Патти, тут же принадлежало ей. Недостаток приличных манер он с лихвой заменял бесчисленными знаками внимания.
К концу вечера Патти оттаяла.
Однажды, возвращаясь со съемок, Брайан пригласил всех к себе. В лифте он смущенно сообщил:
– Мне предложили написать автобиографическую книгу. Я согласился. Но пока не придумал, как ее назвать. Может быть, вы что-нибудь подскажете?
– Назовите ее «Еврейский педераст», – посоветовал Джон.
Эпштейн стиснул зубы, но слезы выдали его обиду. Дома он надолго заперся в одной из спален.
«Битлз» преспокойно потягивали пиво и курили, сидя за круглым столом. Примерно через час Эпштейн вышел с вдохновенным выражением лица и бокалом шампанского в руке.
Он подошел к окну, театральным жестом откинул портьеру и вгляделся в вечернюю мартовскую серость за стеклом. Затем решительно повернулся и, скрестив руки, объявил:
– Я назову свою книгу «Звуки в подземелье».
– «Мальчики в подвальчике», – шепнул Пол на ухо Джону. Джон захохотал и шепнул Ринго. Ринго – Джорджу, а Джордж – снова Полу, чем немало удивил того.
Этим же вечером Брайан сел за работу. Но, едва написав заглавие, он почувствовал что- то неладное. Ага! Великое произведение нельзя писать той же ручкой, которой подписываешь чеки! Он позвонил Нилу, и через час тот привез ему заказанный «Паркер» – самый дорогой, какой только нашелся в магазине канцелярских товаров.
Брайан вновь уселся за стол и написал:
«Однажды мне приснился пчела. Она была печальна…»
На этом его творческая фантазия иссякла.
Назавтра он нанял «соавтора» – журналиста Дерека Тейлора.
5
В начале июня шестьдесят четвертого года «Битлз» впервые отправились в мировое турне. За четыре недели им предстояло выступить в Европе, Азии и Австралии. Перед самым отлетом с острым тонзиллитом свалился Ринго. Вместо него за ударную установку сел парень по имени Джимми Никол.
Ринго выздоровел, только когда «Битлз» были уже в Мельбурне. В самолете он нервничал: «А нужен ли я им теперь? Джимми – неплохой барабанщик, не хуже меня. А может, даже и лучше. Да точно лучше. И нос у него не такой здоровенный…»
Каково же было его удивление, когда в аэропорту его встретила огромная толпа фанатов. Газеты, радио и телевидение трезвонили только об одном:
– Ну как ты? – побеспокоился о его здоровье Джордж.
– Отлично!
– А мы тебе подарки приготовили. Держи. – Он протянул огромных размеров пластмассовую расческу. – Изготовлено по специальному заказу.
– Спасибо, – умилился Ринго, пробуя причесаться.
– Это для грубого причесывания, – пояснил Джордж.
– А вот – для окончательной доводки. – Джон подал малюсенький деревянный гребешок.
Пол подарил Ринго почти полную коробку зубочисток, а Джимми Никол – почти целый рулон туалетной бумаги, сказав со вздохом:
– Все равно мне завтра улетать.
Прямо из турне они угодили на королевскую премьеру фильма «Ночь после трудного дня». Из королевского дома на ней присутствовали теперь уже только истинные почитатели «Битлз» – принцесса Маргарет и лорд Сноудон.
Дизайнер по интерьерам Кеннет Партридж предложил провести презентацию в своем роскошном особняке «Белгравия», в котором был даже кинозал, и в течении дня украсил его тысячами белых и красных гвоздик.
У входа играл маленький оркестрик, а блюда большей частью были еврейскими. На этом по телефону настояла мать Брайана – Куини Эпштейн. Прибыв в Лондон в назначенный день специально для того, чтобы присутствовать на премьере, она остолбенела при виде разукрашенной «Белгравии».
– О, Боже! – воскликнула она испуганно. – Красное с белым! Это приносит несчастье!
– Ну что вы, мама, – засуетился Брайан, – с чего вы взяли?
– Это проверенная еврейская примета!
– Можно ли быть такой суеверной?
Куини укоризненно посмотрела на сына:
– Мало тебе того, что начисто обокрали магазин Клайва? А я говорила ему, что нельзя вешать на окна занавески с птичками!
– С какими еще птичками?
– С дроздами! Если вы не переделаете, ноги моей не будет в этом доме!
Брайан нашел хозяина и скомандовал:
– Немедленно замените гвоздики. Они должны быть или только белые, или только красные!
– Я ведь истратил уйму денег! – взмолился Партридж.
– Купите красные чернила, – нашелся Брайан. – За мой счет. Много не надо. – Он прикинул в уме. – Восемнадцать литров. С половиной. Если останется, оставьте себе. Хотя… Ну, ладно, оставьте себе.
Несколько часов перед премьерой походили на кадры из сюрреалистического фильма Феллини: Партридж, Брайан, «Битлз», Нил Аспинолл и Мэл Эванс ползали по деревянным лесам с баночками чернил и макали в них белые цветы.
В последний момент из дома выбежала Куини, потрясая над головой сорванной занавеской:
– Я так и думала! На ней щеглы!
Ее предосторожности не пропали даром. Премьера прошла тихо и спокойно.
Турне, съемки, запись нового альбома… Все это изматывало. И Брайан устроил небольшой отпуск. Джордж и Патти в компании Джона с Синтией инкогнито отправились в Ирландию, чтобы устроить там помолвку.
Приготовления проходили в глубокой тайне. Вот где им пригодились парики, грим и уроки актерского мастерства, преподанные Диком Лестером.
Два старичка в сопровождении молоденьких родственниц сошли с трапа частного самолета в аэропорту «Дромоленд» и на такси добрались до пансионата для престарелых «Дромоленд Кастл».
Утром следующего дня Джон и Джордж, наслаждаясь свободой, попивали в номере кофе, а Синтия и Патти секретничали.
– Ну как у вас с ним? – кивнула Синтия в сторону мужчин.
Патти мягко улыбнулась:
– Он не такой, как твой. Если честно, я побаиваюсь твоего Джона.
– Ничего удивительного. Мы женаты уже два года, но я до сих пор его боюсь.
– А Джордж – как маленький ребенок. Между прочим, он пишет отличные песни, но Джон и Пол почему-то берут по одной песне в альбом.
