И тут вступают друзья и любимые – целый хор, в котором участвуют и Патти, и Синтия, и Джейн, и «все-все-все» – молодые, красивые, модно и «хиппово» одетые, усыпанные цветами:
Присутствие в хоре Мика Джаггера придавало особый нюанс символике происходящего, ведь страницы прессы в тот момент пестрели подробностями скандального дела о хранении наркотиков, по которому он был привлечен к суду…
В очередной раз мир был покорен «Битлз», и было бы странно, если бы все смотревшие эту передачу не пожелали купить пластинку, запись которой наблюдали воочию.
Выяснения отношений между Полом и Джоном продолжились двумя днями позже в запертом кабинете Джона. Пластинка «Сержанта» лежала на столе.
– Ладно, – говорил Пол, – допустим, эти буквы ты подрисовал от нечего делать. Но объясни, каким образом тут появились другие пометы моей мнимой смерти?!
– Например?
– Например то, что именно над моей головой некто держит руку, словно прощаясь. Что букет возле клумбы напоминает бас-гитару, а на ней три (а не четыре!) струны-стебля. Да это уже, как бы, и не клумба, а моя свежая могила…
– Макка, мальчик, у тебя едет крыша! – скривился Джон и вынул из пачки сигарету. – Где ты тут видишь гитару? Ну и что, что рука? Это все – твоя воспаленная фантазия!
– Да не моя, черт побери! – вспылил Пол. – Я это вычитал в газетах! И ты вглядись: все это похоже на правду! Вчера Джейн заявила мне в постели: «Ты стал какой-то не такой. Ты уверен, что ты – не Вильям Кемпбелл?..»
– Это еще кто?
– Так зовут того парня, который, якобы, меня подменил.
– Но ведь это бред! Не бывает совершенно одинаковых людей!
– Но бывают пластические операции, которые снимают различия между двойниками… Они пишут, что я погиб, а вы нашли этого Кемпбелла, чтобы и дальше делать деньги.
– Но ты – музыкант, этого не подделаешь…
– И Кемпбелл – музыкант!
– А где он?
– Никто не знает. В том-то и дело. Он пропал.
Джон посмотрел на него подозрительно:
– Слушай, Макка, а ты правда не Кемпбелл?
– Пошел ты в задницу, Джон! Ты ведь сам это все подстроил!
– А, да… Точно… – Джон помолчал. – Ну, положим, не все, а только нашивку… А, между прочим, это неплохой рекламный трюк. Смерть – то, что привлекает людей больше всего.
– Эта шутка мерзко пахнет. Боюсь, после этого, мы уже никогда не будем с тобой в нормальных отношениях.
– А мы, по-моему, никогда и не были уж очень большими друзьями.
Пол проглотил обиду.
– Раз так, скажи наконец, честно, ты придумал ВСЕ это?
– Да нет же! – взорвался Джон, яростно туша сигарету в пепельнице. – Моя – только нашивка! Может, это художники прикалываются, а может, просто совпадения…
– Да? А портрет Стюарта? Я ничего не имею против, даже правильно. Но почему ты сделал это втайне?
– Какой портрет?
– Только не надо меня уверять, что и тут ты не при чем, – Пол ткнул пальцем в левый верхний угол обложки. Джон схватил ее со стола.
– Что за черт?! Я даже и не видел его тут.
Позже они уже вместе допросили Джорджа, Ринго и всех, кто участвовал в создании обложки. Но никто ни в чем не признался. И Пола стала преследовать навязчивая и совершенно безумная идея, что Стюарт появился на обложке сам собой. Что его вызвала сволочная выходка Джона, объявившего мертвым живого человека. Портрет Стюарта, который попал на обложку, сделала когда-то Астрид, но тут, в контексте событий, он выглядел совсем по-иному. Выражение лица Стью словно говорило: «А меня? Меня- то забыли!..» И находился он как раз в таком месте, куда встал бы тот, кто успел в последний момент.
А продолжением этой идеи стала мысль о том, что именно Стью, попав на обложку, разместил на ней и прочие зловещие детали, словно предупреждая их о чем-то.
Все это был, конечно же, форменный бред, но Пол не мог отделаться от этой мысли. И рассказал Джорджу.
Тот загадочно промолчал, а на следующий день объявил, что вечером он и Патти ждут всех в гости.
12
Патти разлила чай в пиалы и, поджав ноги, присела на коврик рядом с Джорджем. Тот, меланхолически поигрывая на ситаре и слегка раскачиваясь, заговорил:
– Братья мои. Я хочу рассказать вам о том, почему нет никакой разницы между материальным и нематериальным, сном и явью, жизнью и смертью. Почему возможно абсолютно все, и как стать счастливыми. Я познакомлю вас с учением Махариши Махеш Йоги.
Пол слушал его внимательно, надеясь в том, что он скажет, найти ответы на свои мистические вопросы.
Ринго, топорща недавно отращенные усы, тоже во все глаза смотрел на Джорджа. Но только потому, что впервые видел, чтобы тот так много и так связно говорил.
А Джон скорчил скучающую физиономию и вертел головой, оглядывая комнату. В ней не осталось ни малейших помет европейской культуры.
Джордж говорил полуприкрыв глаза:
– Махариши прожил в горах Тибета четырнадцать лет, с помощью гуру Дэва изучая книгу «Бхатват Гита», что означает «Песнь Господа». Вернувшись в мир, он увидел, что учение о Кришне не противоречит современной науке и даже подтверждается ею. Мы с Патти побывали на его лекции и хотим теперь, чтобы и вы приобщились к этому Великому Свету…
– Мы уже приобщились, – перебил его Джон. – Ты же пихаешь его во все свои песни.
Джордж не обратил внимания на слова Джона.
– Начнем с азов. Из чего состоит мир? Он состоит из атомов. Атом – из ядра и электронов. Но если мы увеличим атом до размеров Карнеги Холла, окажется, что его ядро – величиной с пшеничное зернышко, а электрон в миллион раз меньше ядра. Все прочее – ПУСТОТА…
– М-м-м, – взвыл Джон. – Если бы я интересовался физикой, я не стал бы музыкантом!
– Потерпи, Джон, я буду говорить недолго… Что же такое электрон? Он не имеет массы покоя, это волна размазанная по своей орбите. Волна НИЧЕГО. А что есть ядро? Оно состоит из протонов и нейтронов, те, в свою очередь, из еще более мелких частиц, и в конце концов, ученые приходят к выводу, что и ядро – это особым образом организованное НИЧТО.
Итак, мир есть организованная ПУСТОТА, ее движение. Мир разумен, в нем действуют законы. Значит, двигаться пустоту заставляет некий разумный закон, он и называется Бог.
– Ну, ты, парень, загнул! – восхищенно сказал Ринго.
– Это не я. Это физика и Махариши… Что есть звук? Колебание воздуха. Но мы слышим его, мы играем музыку. Что есть свет? Колебание фотонов, и от частоты колебаний зависит цвет. Колебание пустоты есть мир.
