Аквариум Табу (1982)
сторона А
Сегодня ночью кто-то
Пустые места
Кусок жизни
Береги свой хой
Пепел
сторона В
Никто из нас не
Игра наверняка
Аристократ
Сыновья молчаливых дней
Радамаэрл
'Табу' буквально сразил всех своим напором и энергией. Это была первая студийная работа 'Аквариума', в которой группе удалось полноценно воплотить все нюансы электрического звучания - резкого, мощного, а в отдельных местах - стервозно-истеричного.
Судя по всему, еще во времена 'Треугольника' Гребенщиков понял, что, подключая к студийной работе новых музыкантов, можно кардинальным образом менять саунд 'Аквариума', получая взамен халявной хиппистской акустики многокрасочную звуковую палитру в диапазоне от хард-рока до new wave и реггей. Возможно, именно за счет 'свежей крови' приглашенных на 'Табу' музыкантов звучание альбома в сравнении с предыдущими работами группы оказалось наименее 'аквариумоподобным'.
Неоценимую роль в формировании нового звука сыграл Сергей Курехин, начавший сотрудничать с 'Аквариумом' еще в период 'Треугольника'. С его приходом значительно возросли музыкальные требования как к членам группы, так и к уровню предлагаемых аранжировок. И если Гребенщиков более или менее четко представлял себе конечный результат, то Курехин знал, каким именно способом этого результата можно добиться.
В свою очередь Гребенщиков, отчаянно пытавшийся расширить арсенал того, что можно было бы сделать в рамках 'Аквариума', в технической реализации собственных идей безгранично доверял Курехину. Дело доходило до того, что Сергей мог одобрять или не одобрять определенные гармонические ходы и если они ему не нравились, то композиции переделывались.
Благодаря подобному органичному разделению обязанностей период 81-83 годов оказался для 'Аквариума' наиболее продуктивным в контексте музыкальной эволюции группы.
'Я не знаю людей, которые поглощали тогда большее количество музыкальной информации, чем мы с Гребенщиковым, - вспоминал впоследствии Курехин. - Мы максимально интересовались всем новым, что происходило в музыке, - джаз, ретро, народная музыка и, конечно же, весь рок. Любая интересная информация, которая попадала в поле нашего зрения, немедленно переписывалась на магнитофон. Поэтому все друзья-иностранцы, которые собирались к нам в гости, прекрасно знали, что везти с собой - виски, New Musical Express и всю новую музыку'.
Реформы, явно или неявно проведенные Курехиным внутри группы, оказались далеко не безобидными. Старый 'Аквариум', по-даосски относясь к собственной деятельности, чисто физически не мог избавиться от расслабленного подхода к записям и репетициям. Поэтому Курехин, скептически оценивая музыкальный потенциал отдельных членов коллектива, решил не рисковать и пригласил на запись 'Табу' опытного басиста Владимира Грищенко (экс-'Гольфстрим') и совсем еще молодого Игоря Бутмана (саксофон), в уровне которых он не сомневался. Курехину достаточно было написать им приблизительные гармонии, после чего все партии баса и саксофона оказывались сыгранными максимум со второго раза. Странную на первый взгляд компанию новобранцев дополнили гитарист Александр Ляпин и Петр 'Губерман' Трощенков, периодически подменявший своего барабанного гуру Евгения Губермана за ударной установкой в валютном баре одной из ленинградских гостиниц.
Ветераны группы Михаил 'Фан' Васильев и Андрей 'Дюша' Романов временно оказались не у дел и устроились на лето подрабатывать в каком-то ларьке продажей астраханских арбузов.
Таким образом, из классического состава 'Аквариума' в сессии, помимо Гребенщикова, принимал участие лишь виолончелист Сева Гаккель. Неудивительно, что название 'Аквариум' было вынесено на обложку с оправданным в своей неопределенности знаком вопроса.
Изображение на обложке самого БГ выдает его тогдашние симпатии к новым романтикам - начиная от челки и слегка нелепого плаща и заканчивая импрессионистской по настроению фотосерией Вилли Усова на развороте альбома. Любопытно, что увлечеие Гребенщикова электронной волной в духе Ultravox, OMD и Нuman League почти не отразилось на аранжировках 'Табу'. К примеру, одна из сильнейших композиций 'Пепел' первоначально планировалась как чисто синтезаторная пьеса, сделанная в минималистской манере Гэри Ньюмана, но при данном наборе аквариумовских инструментов практическая реализация этой идеи выглядела утопией. Не случайно Курехин как-то обронил: 'новая романтика' - это, прежде всего, большие деньги'.
...Основу 'Табу' составили песни, написанные Гребенщиковым в конце 81-го года и ставшие базисом той электрической программы, с которой 'Аквариум', несмотря на всевозможные запреты, довольно часто выступал на подпольных концертах в Москве и Ленинграде. К моменту записи альбома каждая композиция из 'Табу' уже неоднократно была обкатана живьем, причем с каждым последующим выступлением песни звучали все более завершенно - развитие аранжировок плавно скользило в сторону канонической студийной версии. Если сравнивать между собой концертные бутлеги 'Аквариума', датированные январем и июнем 82-го года ('Арокс и Штер' и 'Электрошок' соответственно), нельзя не обратить внимание на существенный прогресс, произошедший в ансамблевом звучании группы за эти полгода. Другими словами, к началу работы над 'Табу' 'Аквариум' находился в довольно приличной форме.
Чуть ли не единственным затруднением, связанным с адекватной фиксацией электрического звука в студийных условиях, была проблема Ляпина . В свое время Ляпин закончил музучилище по классу скрипки, а перейдя на гитару и став виртуозным гитаристом, полюбил играть много и громко. Будучи поклонником утяжеленной блюзовой музыки, он предпочитал затянутые соло а-ля Хендрикс - с гитарой, пропущенной через самодельную жестяную примочку и дающую на выходе чудовищный хорус. Чтобы ляпинская манера игры хотя бы частично вписывалась в общую концепцию альбома, Гребенщиков давал ему возможность по максимуму отрываться на концертах, но в студии периодически вел с героем хард-роковой гитары душеспасительные беседы на темы минимализма в музыке. Время от времени подобное политпросвещение давало определенные результаты.
В отличие от большинства студийных работ 'Аквариума', концепция и драматургия 'Табу' оказались на удивление мало замаскированными. Сам альбом начинался с телефонного звонка - по признанию БГ, конкретному человеку, близко с ним связанному. Тональность звонка определяла характер альбома и, по существу, являлась еще одним ключом к нему. Говорят, что тот несостоявшийся телефонный разговор в какой-то степени определил будущее Гребенщикова.
