Новость ошеломила Мэд-Ривер. Город был настроен против сиу, как никогда, враждебно. Тим догадывался, что для Сьюзан это станет ужасным ударом. И не ошибся.
— Это сделано намеренно! Новым налетом Нильсон и судья надеются уверить подобранных ими присяжных в виновности Вульфа! Все это — насмешка над правосудием! — бушевала Сьюзан. — Я знаю, кто стоит за налетами, хоть и не могу доказать… Если хочешь — возглавь отряд, который будет вести расследование. Я в этом не участвую!
Тим собрал с полдюжины всадников, привел их к присяге, как полицейских, и повел на ранчо Мейсона.
Обгорелые бревна еще продолжали кое-где тлеть. Нападавшие, как обычно, следов не оставили.
Тим собрал всю информацию, какую смог. А смог он мало. Те, кто видел, как все произошло, и спасся, рассказывали очень путано. Они все соглашались, что это были индейцы, но описать их затруднялись. Тим чувствовал ту же безысходность, что и Сьюзан. Снова — как в тот раз, когда убили его жену, — он обнаружил, что закон не в состоянии ничего поделать с убийцей. Но ведь кто-то должен ответить за смерть Мейсона!
Тим вместе со своим отрядом вернулся в город, так и не добившись ничего. Целый день среди холмов и пустошей, под палящим солнцем — и никакого результата. Никогда еще он не чувствовал себя таким усталым…
Сьюзан сидела за своим столом. Тусклая лампа под потолком слегка чадила. Сьюзан даже не повернулась, чтобы поприветствовать его. Только когда он встал у самого стола, она подняла на него взгляд.
— Ты, кажется, утомился?
— Порядком, — признался он.
— И что?
— Ничего, — сказал он. — Как всегда. Ничего не оставили. Никаких шансов пройти по их следу.
— Я ожидала этого, — сказала она безучастно.
— Ты воспринимаешь это так спокойно?
— Пожалуй, да.
— Ты прямо как котенок, налакавшийся сливок. Ты не забыла, что Вульфу завтра предстоит предстать перед судом присяжных?
— Полагаю, лучше тебе услышать первому… Вульф не предстанет перед присяжными.
Некоторое время в комнате стояла тишина.
— Почему?
— Он сбежал, пока тебя не было. Я принесла ему в камеру обед, а он сбил меня с ног и сбежал.
Тим не мог поверить в это.
— Ты подняла тревогу?
— Это произошло лишь несколько минут назад. Он взял моего коня. Я решила подождать тебя…
Ее спокойствие было неестественным. Тим все понял, и все же спросил:
— Ты отпустила его на свободу?..
Глава одиннадцатая
Девушка и глазом не моргнула.
— С чего ты взял?
— Я убежден, что ты это сделала.
— В любом случае это не мешает нашим планам.
Тим представил себе, как аукнется в городе такое известие. Если жители Мэд-Ривер узнают или даже догадаются о том, что она сделала, скорее всего, они захотят вздернуть своего шерифа или, по крайней мере, вымазать в дегте, обвалять в перьях и выгнать из города. Что ж, пусть считают, что Вульф и в самом деле сбежал.
— Это было неостроумно с твоей стороны, — сказал он.
— Я не могу позволить, чтобы они убили его.
— Давай немного изменим твою версию. Скажем, что я вернулся сюда и обнаружил тебя запертой в камере. Иначе они спросят, почему ты промолчала о том, что он сбежал.
— Тебе незачем покрывать меня, — сказала она натянуто.
— Я не обязан, но буду, — сказал он, тяжело вздохнув. — Вот что значит — выбрать шерифом женщину!
— Я знала, что делала, Тим! — в ее голосе прозвучало упрямство.
Он ободряюще похлопал ее по руке:
— Я знаю.
— Ты такой же, как и другие! Тебя не беспокоит, что с ним случится, потому что он индеец.
— Ладно-ладно, — сказал он устало. — Посмотрим, что получится. Обрадуем город известием, что Вульф сбежал.
Версия Тима была далеко не безупречна, но он приложил все усилия, чтобы Мэд-Ривер в нее поверил. Бегство Вульфа стало сенсацией и поводом для изрядных волнений в некоторых кварталах города.
Например, весьма обеспокоенный Флэш Моран явился в тюрьму с требованием особой защиты для него самого и салуна «Счастливчик Паломино». Алмаз в переднем зубе шулера сверкал и переливался, пока он, заикаясь от волнения, передавал свою просьбу. Заметив в углу офиса Тима, Флэш демонстративно повернулся к шерифу:
— У Вульфа особые счеты ко мне и к салуну. Так что теперь я — в опасности.
Сьюзан спокойно спросила:
— Что это у него за причина так сильно ненавидеть тебя, Моран?
— Он псих! Разве этого недостаточно? Он ненавидит людей!
— Не замечала, — сказала Сьюзан.
Шулер впился в нее взглядом.
— Я знаю, что ты и твой дружок-помощник не любите меня, — сказал он. — Но я имею право на защиту, как и любой другой гражданин!
— И получишь ее, как и любой другой, — подтвердила Сьюзан.
Флэш Моран постоял некоторое время в нерешительности и, сердито глянув на обоих, вышел. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь жужжанием мухи за оконным стеклом.
Сьюзан слегка улыбнулась:
— Твой старый друг, кажется, обеспокоен.
— Вижу. А я-то всегда полагал, что он и Вульф — в хороших отношениях.
— Так думала и я, — согласилась она. — Может, за этим стоит кто-то еще, кого он боится и о ком не хочет говорить?
— Возможно.
— Думаю, мы должны глаз не спускать с Морана и выяснить, с кем он встречается, — предложила Сьюзан.
Прошло несколько дней — относительно спокойных, если не принимать во внимание ссору с перестрелкой, в которой один из соперников был ранен в руку, да пьяные выходки в салунах. У Сьюзан было в обычае к утру выгонять пьяниц из тюрьмы — как только протрезвеют. Всякий раз, по возможности, она взимала с нарушителей порядка штраф. Обычно в тюрьме оставалось кое-какое имущество тех из них, кто с наличными знакомства не водил. Это избавляло город от необходимости платить за прокорм целой уймы праздношатающихся личностей. Тим обычно одобрял ее методы.
Во время окружного судебного разбирательства над теми двумя, что устроили дуэль на револьверах перед «Счастливчиком Паломино», председательствовал Юдж Гордон Парсонс. Когда приговор был оглашен и штраф взыскан, судья распустил суд, задержав шерифа и Тима, чтобы прочитать им нотацию.
— Я не стану мириться с расхлябанностью, которая привела к побегу из тюрьмы, — предостерег их старик. — И если Вульф не будет арестован, придется произвести замену в личном составе…
Сьюзан вежливо выслушала его и пообещала:
— Мы сделаем все возможное, Юдж!
Старик посмотрел на нее с подозрением:
