— Как поживаете, молодой человек? Я Бет, мать Линн. А это ее кошка, Зайка.
Крис слегка попятился и заглянул за спину Бет, разыскивая взглядом Линн. Та помахала ему липкой рукой и бодро улыбнулась. Он ответил ей теплой улыбкой и только тогда обратил внимание на Бет и кошку. У кошки были рваные уши.
— А я Крис Трейси. Гарет ваш сын, я не ошибся?
Бет приподняла бровь.
— Вы знакомы с Гаретом?
— Да. Мы... гм... работаем вместе.
Бет обернулась и с удивлением посмотрела на Линн.
— Ты знала, что он работает с твоим братом?
— Да. Собственно говоря, Гарет нас и познакомил.
Бет покачала головой.
— Очень странно. Очень... — Она с прищуром посмотрела на Криса. — Молодой человек, когда у вас день рождения?
Крис слегка опешил, но вежливо ответил:
— Седьмого января.
Бет погладила пальцем подбородок.
— Седьмое января, седьмое января... — пробормотала она. — Гм... Нужно проверить. — Она отпустила кошку, прошла мимо Линн на кухню и мгновение спустя вышла обратно с соломенной сумкой в руке. — Если вы будете есть мертвечину, то умрете, — торжественно заявила она Трейси и ушла.
Линн услышала, как за матерью захлопнулась задняя дверь. Она посмотрела на Криса, который изо всех сил пытался не рассмеяться, и расхохоталась сама. Они шагнули друг к другу и обнялись. Наконец Линн высвободилась, чтобы закрыть дверь и взять у Криса пальто.
— Извините меня. Она такая... такая...
— Неповторимая? — подсказал Крис.
Линн хихикнула.
— Женщина двадцать первого века, — Потом она стала серьезной и добавила: — В самом лучшем смысле этого слова.
Крис прошел за ней на кухню.
— Кто-нибудь говорил ей, что мы умрем независимо от вида потребляемой пищи?
Линн улыбнулась, но сразу почувствовала себя виноватой.
— Вообще-то она права. Наверно некоторые продукты вам вредны.
Крис подошел к плите, потянул носом и зажмурился от удовольствия.
— Бекон, яйца, бисквиты и... соус? Настоящий домашний соус?
Линн довольно улыбнулась.
— Меня научила бабушка.
Крис взял с буфета тарелку и наполнил ее.
— Благослови ее Господь!
Линн подошла к буфету, вынула чашку, поставила ее на стол и наполнила кофе.
— Вы так едите далеко не каждый день, правда?
— Святая правда, — не оборачиваясь, ответил Крис.
— Так я и думала.
— Почему?
— Потому что вы очень стройный, — прямо сказала она.
Крис отвернулся от плиты; его тарелка была наполнена доверху.
— Я стараюсь. Спасибо, что заметили.
Линн покраснела. Конечно, она это заметила. Она замечает это каждый раз, когда оказывается в его крепких объятиях и прижимается к его мускулистому телу. Это мешает ей спать по ночам...
Крис делал три дела одновременно: шел к столу, ел и говорил.
— Каким спортом вы занимаетесь?
— Спортом?
Он поставил тарелку на стол и смерил ее взглядом.
— Не говорите мне, что ваша фигура — это дар природы.
Линн покраснела еще сильнее и провела ладонью по своим черным леггинсам и свитеру.
— Я... совершаю пешие прогулки три-четыре раза в неделю.
— Замечательно. А в ракетбол вы не играете?
— Нет.
— Хотите научиться?
Он будет учить ее играть в ракетбол? Что это такое? Кажется, облегченная разновидность большого тенниса...
— Конечно.
Трейси улыбнулся и отодвинул стул.
— Отлично. А вы не присоединитесь ко мне?
Она наполнила свою тарелку и села за стол.
Воцарилось молчание. Крис нарушил его только тогда, когда пошел к плите за добавкой.
— Ваша мать всегда была такой... как бы это сказать?
— Чудаковатой? — подсказала Линн.
— Я этого не говорил.
— И не нужно. Нет, не всегда. То есть она всегда была отъявленной спорщицей. Но вмешиваться в нашу жизнь стала лишь после того, как развелась с отцом.
— Понимаю. Теперь ясно, почему вы выросли такой нормальной.
— Я? Нормальной?
— А разве вы не здоровая взрослая молодая женщина? — удивился он.
— Если верить моим родным, то нет.
— Нет? А судьи кто? Взять хотя бы вашу мать. Она слегка... э-э...
— Чудаковатая.
— Скажем так: со странностями.
— Еще с какими!
— Я не знаю вашего отца, — продолжил Крис, — но Гарет слишком накрахмаленный, если можно так выразиться.
— Точнее, надутый.
— Чопорный.
Когда Крис снова сел, Линн спросила:
— Хотите знать, что представляет собой мой отец? Он любитель повеселиться. Именно поэтому он развелся с моей матерью. Она сама не слишком веселый человек и возражала против его ухода на пенсию А он не мог дождаться, когда это случится.
Крис фыркнул и покачал головой.
— Кажется, я готов его полюбить.
— Но он очень переживает за меня.
— В самом деле? Почему?
— Потому что мне уже двадцать пять, а я все еще девушка.
Крис застыл на месте, а потом положил вилку на тарелку.
— А что в этом плохого?
— Если верить моему отцу, это верный признак неумения расслабляться и получать удовольствие, что — опять же, по его мнению, — является самым главным в жизни.
— На свете есть более важные вещи, чем удовольствие, — мрачно ответил Трейси.
— Знаю. Мать тоже так говорит. Причем постоянно.
— Если выбирать между удовольствием и работой... — начал он.
— То удовольствием можно пожертвовать?
