взгляда.
Литгут проследил за взглядом Склизлы Пятой и увидел всю ту же принцессу.
– Это же, – тут он замолчал, пытаясь придумать, кто же это может быть. Не может же он представить её Склизле просто как принцессу королевства Попинблю.
Склизла почувствовала, что он замешкался, и медленно перевела взгляд на него. Литгут почувствовал себя крайне неуютно.
– Так это ж моя племянница, – наконец-то нашелся он.
Склизла продолжала смотреть на него всё с тем же немым вопросом. Казалось, её всё ещё не удовлетворяло его объяснение.
– Ну да, племянница. Торитель, – позвал он её, – познакомься, это моя давняя знакомая Склизла Пятая. Склизла – это Торитель.
При имени «Торитель» лицо Склизлы как будто слегка передёрнуло, но этого ни Литгут, ни сама Торитель не заметили. Принцесса, несмотря на то омерзение, которое у неё вызывала эта «давняя знакомая», попыталась выдавить из себя некое подобие улыбки и присела в реверансе. Склизлу аж передёрнуло от такой любезности.
– Не такая уж я давняя знакомая, чтобы не помнить, что твою племянницу зовут Лавин, – сказала Склизла и очень пристально посмотрела на Литгута.
Тот аж съёжился под её взглядом.
– Ха, Лавин, конечно же, ты помнишь Лавин. Но это другая. С Той Стороны планеты, – и он показал рукой туда, где, очевидно, и находилась Та Сторона. – Мой младший брат умер, – при этом он тяжело вздохнул, выражая то, как он скорбит, – Пришлось взять её с собой.
– Не знала, что у тебя был младший брат, – с сомнением в голосе сказала Склизла.
Литгут пожал плечами в ответ, как бы говоря: «Никогда не знаешь, какие у тебя ещё могут быть родственники».
Склизла махнула на него рукой, повернулась и проследовала дальше. Какое-то время Склизла обращала внимание лишь на товары вокруг неё, к чему-то приценивалась, что-то пробовала на вкус, угрожала расправой тем торговцам, которые пытались с ней спорить.
Так они дошли почти до самого конца базара. У выхода Литгут хотел было уже попрощаться со Склизлой:
– Ну что ж, здесь мы, наверное, покинем тебя. Очень рад был повидаться с тобой, Склизла, – и он сам протянул руку для прощания.
Склизла протянула ему руку, но после того, как он пожал кончики её пальцев, она не выпустила его руки и продолжала крепко сжимать его пальцы.
– Литгут, я бы не хотела, чтобы после стольких лет ты все ещё дулся на Хокина. Ты знаешь, он не раз говорил мне, что он очень жалеет о вашей ссоре, – при этом она очень вкрадчиво смотрела в его глаза. Казалось, её взгляд проникал в самое сердце, если не глубже.
Литгут лишь молчал ей в ответ. Видя, что он не больно-то кидается в раскаяние, Склизла продолжила:
– Ты знаешь, завтра День Рождения у моей прекрасной Джулит, – при слове «Джулит» её лицо сделалось таким, каким бывают морды котов, когда они очень довольны.
– Склизла, о чем ты говоришь? Конечно, я помню, когда День Рожденья у малютки Джулит! – воскликнул Литгут, явно уязвленный.
– Она уже не такая малютка, – и Склизла издала некий звук, весьма и весьма отдалённо напоминавший смешок. – Так вот, – продолжила она, – я думаю, если бы ты пожаловал завтра к нам в замок, Джулит была бы очень рада, если бы у неё были хоть какие- нибудь гости на празднике.
– Ты думаешь? – как бы неуверенно спросил Литгут.
– Значит, завтра в семь. Решено, – Склизла была человеком решительным и не любила долго ходить вокруг да около.
Литгуту ничего не оставалось, как отвесить ей поклон в знак согласия.
В ответ Склизла повернулась и пошла прочь. Сделав несколько шагов, она вдруг обернулась и бросила, показав на Торитель, – И можешь эту «племянницу» взять с собой.
Глава 32
Встреча со Склизлой пришлась как нельзя кстати, потому что, как оказалось, у отряда Торитель не было никакого четкого представления о том, как и где они собираются подлить ей зелье. Когда Литгут с принцессой вернулись с базара и рассказали о приглашении в замок, все вдруг поняли, насколько они были неподготовленными к той миссии, которую выбрали. Они целыми вечерами всё что-то обсуждали, а, как выяснилось, единственное, что они продумали, так это то, как им выбраться из Пещер.
– Хорошо хоть зелье не забыли, – сказал Мани Муник и с сомнением взглянул на Литгута.
Зелье действительно было взято, но был только один пузырёк. Рродерик предложил разделить его на две части и тем самым удвоить шансы на успех. Он был единственным из всей компании, кто безоговорочно верил в успех предприятия. Не тем, так другим способом. Он утверждал, что или Литгуту удастся остаться одному наедине с чашей и он подольёт зелье сам, или он должен постараться любыми средствами отвлечь Склизлу, а остальное, уж наверняка, сделает Торитель. Рродерик верил в Торитель как никто, и ему казалось, что какими бы сложными не были обстоятельства, Торитель сможет с ними справиться.
У остальных же членов отряда, в том числе и у Литгута, не было уверенности в том, что завтра им с Торитель представится возможность подлить Склизле в чашу яд. Во-первых, Склизлу не так-то легко было провести, а, во-вторых, как улучить такой момент, чтобы никто не заметил, что ей что-то подливают, когда, скорее всего, они всё время будут у всех на виду. Весь вечер прошёл в спорах и волнениях, но никто так ни до чего и не договорился. Всё представлялось в каком-то тумане.
На следующий день, ближе к вечеру, Литгут и Торитель отправились в замок, а Рродерик, Какамбер и братья Муник остались ждать их дома. Хинни-Хуп тоже остался, но вот только дома или где-то ещё, этого никто не знал.
В этот вечер Торитель была ослепительно красива. Дело в том, что накануне встал вопрос, в чем, собственно, им с Литгутом идти, ведь нельзя же заявиться на день рождения в дорожной одежде. На помощь им пришла дочь Пигута – та самая племянница Лавин, которую помнила Склизла Пятая. Литгуту она дала лучший камзол своего мужа. Он был тёмно-вишневого цвета, а вдобавок к нему волшебник получил серо-зелёные брюки. Для Торитель же она нашла платье небесно голубого цвета, что как нельзя лучше оттеняло её глаза. Это платье Лавин носила несколько лет назад. За годы лежания в сундуке оно немного пообветшало, поэтому весь вечер до глубокой ночи они вместе с Торитель провели над его переделыванием. Где-то они его чуть укоротили, где-то пришили лишнюю оборку – в результате платье выглядело вполне достойно королевской дочери.
Так как от дома Пигута до замка было совсем недалеко, то Литгут с Торитель решили проделать этот путь пешком, несмотря на то, что обычно в замок все приезжают в своих экипажах. Они шли под руку по узкой улочке. Те, кто встречал их, неизменно оборачивались и провожали их долгим взглядом, потому что уж больно красивой была эта пара.
Литгут шел с выпрямленной спиной и гордым видом оттого, что под руку его держала такая красавица. Торитель тоже шла с высоко поднятой головой. Надо сказать, что она всегда была высокого мнения о своей красоте, а в этом платье она и вовсе чувствовала себя принцессой.
Вскоре они добрались до ворот замка. Литгут поставил рядом с собой корзину, которую до этого нес в руках. Сверху на корзину была наброшена накидка, которая скрывала от любопытных взглядов её содержимое. Это был подарок для принцессы Джулит. Накануне Литгут ещё раз пошел на базар и очень долго не возвращался. Когда он вернулся, то оказалось, что ещё в первое посещение он приметил одного торговца, у которого были самые разнообразные диковинные животные. А насколько он помнил Джулит, ей всегда нравилось всё необычное.
То, что он принёс, оказалось маленьким мохнатым животным с хоботком и свиными ушками. При таком странном наборе это был очень очаровательный зверёк с бездонно-голубыми глазами. Где-то в глубине души Торитель была бы даже не против, чтобы такого зверька подарили и ей.
Сейчас, пока Литгут с Торитель ждали, когда им откроют, принцесса присела на корточки рядом с корзиной, отодвинула край накидки, и оттуда высунулась голова зверька. Торитель почесывала его за ушком, а он в это время обнюхивал своим хоботком её руки.
Но вот заскрипел засов отворяемых ворот. Торитель поспешно положила накидку обратно на корзину и поднялась.
В щели между приоткрытыми створками ворот показалась чья-то бородатая голова. Эта голова молча и внимательно осмотрела их, затем стражник высунулся в проем чуть больше и, наконец, нарушил не очень приятную тишину:
– Волшебник Литгут, насколько я могу судить? – пробурчал он.
Литгут кивнул в ответ и уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но стражник прервал его:
– Меня информировали, – коротко бросил он и исчез в проеме.
Литгут и Торитель остались стоять в недоумении. Они переглянулись и опять уставились на ворота. Через несколько минут из ворот высунулась рука стражника и поманила их внутрь.
Литгут взял корзину и первым подошел к воротам. Торитель, не отставая, следовала за ним. В щель, через которую до этого высовывался стражник, Литгут увидел его удаляющуюся спину. Он потянул одну створку ворот на себя, поскольку щель была очень узкой для того, чтобы ему можно было через неё протиснуться, и тем более Торитель в её роскошном платье. Но ворота не больно-то поддались. Тогда Литгут передал корзину Торитель, а сам схватился обеими руками за створку и что было сил дёрнул её. Через несколько рывков его усилия увенчались-таки успехом. Проход стал шире, но как раз только чтобы можно было пройти одному человеку.
Оказавшись по ту сторону ворот, Литгут хотел было закрыть их, но подумал, что, наверное, стражник куда лучше справится с этой задачей. Самого же стражника уже нигде не было видно. В щель Литгут видел, что, не став никого ждать, стражник пошел по тропинке, ведущей на вершину холма, на котором возвышался сам замок. Литгут
