еще не было адрес-календарей.
В половине пятого Синев вышел из подъезда и пошел по Гороховой. Ж. следовал за ним.
Синев взял извозчика. Ж. тотчас взял другого и поехал за Синевым следом. Они приехали на Серпуховскую улицу, и Синев вошел в подъезд красивого каменного дома.
– Теперь не уйдешь! – радостно сказал себе Ж. и отправился ко мне с докладом.
Я выслушал его и задумался. Арестовать по одному показанию Соньки, видимо, состоятельного и интеллигентного господина – поступок довольно рискованный. Я предложил Ж. сперва удостовериться, тот ли это господин, который подкупил Соньку-гусара, и если это он, то найти улики. Мы сообща составили план первых действий, я отпустил Ж. и стал ждать результатов.
***
В тот же вечер Ж., не гримированный, но в старом, изношенном костюме, сидел в портерной дома, в котором жил Синев. Ж. сел подле самой стойки и вступил в беседу с приказчиком, спросив, не знает ли он, где господа лакея ищут.
– Потому как я по этой должности без малого всю жизнь и теперь без места.
– Нет, милый человек, таких у нас нету,– ответил приказчик.
Ж. удивился.
– Такой огромнейший дом и с парадом, а господ нету!
– Купцы тут у нас живут, контора еще, а из настоящих господ один Синев Яков Степанович. Так им лакея не нужно.
– Есть?
– Не есть, а не для чего. Сами молодые, год как повенчаны, знакомых никого, и со всем у них одна прислуга справляется. Такая шельма! Анюткой звать. У нас завсегда с одним фельдфебелем прохлаждается, когда господ ежели нет.
– А поди никогда ввечеру не сидят? Господское житье я знаю…
– Тут не так,– отвечал словоохотливый приказчик.– Промеж ними будто есть что-то. Анютка сказывала, что иногда ужасно даже! То, говорит, целуются, то плачут. Однова она хотела за окно выброситься, в другой – он чуть не зарезался.
– Что ж это с ним?
Приказчик пожал плечами. Сидевшая в углу с мастеровым женщина обернулась.
– Это ты про Синевых? – спросила она приказчика.
Тот кивнул.
– Про их балакаю.
Женщина оживилась и, поправив на голове платок, заговорила:
– Про этих господ ты у меня спроси. Я у них завсегда белье стираю и всю-то их жизнь во как знаю! С чего они живут так…
Ж. поднялся и подошел к прачке. Протянув прачке, а потом мастеровому руку, он сказал:
– Позвольте познакомиться. Прокофий Степанов, по лакейской должности,– и, садясь возле их стола, прибавил: – Очень люблю, когда про господ рассказывают. Дай-ка нам, почтенный, две пары бутылок,– сказал он приказчику.
Прачка осталась очень довольна. Когда подали раскрытые бутылки, она и мастеровой чокнулись с Ж., и она тотчас заговорила:
– Господа-то эти душевные очень, да вот поди – не повезло! Барин-то в ней души не чает, и она в нем, и деньги у них, потому у барина хорошее место, а в доме ужасти что.
– Из чего же промеж них такая контрибуция? – спросил Ж.
Прачка нагнулась к нему и понизила голос до шепота.
– Видите ли, она-то до свадьбы не соблюла себя. он и обижается. Где да с кем? А она плакать да на коленки. А он хвать ее! Бьет, а потом сам на колени и ноги целовать. Тут обнимутся, и оба плакать. Я это в три часа проснулась в прачечную идти. Анютка спит, что мертвая, а там плач и голоса. Я и подойди. Аж жутко стало. Он говорит: «Я тебя у бью!»А она говорит так-то тихо: «Убей». И тишина вдруг, а потом как он заплачет… Анютка сказывает – и часа бы не прожила, кабы не доход.
Ж. налил в стаканы пива, чокнулся и спросил:
– А из себя красивые?
– И не говорите! Прямо парочка. Она-то такая стройненькая да высокенькая, что твоя березка. Волоса густые да длинные, брови что угольком выведены, и всегда сурьезная. Нет чтобы улыбнуться.
– А сам?
– Тоже видный мужчина. Высокий, статный. Поначалу, как с бородой был, так еще был красивее.
– Сбрил, что ли? – спросил Ж.
– Совсем! Сказывал шутя, что барыня не любит. Борода-то из русого волоса, большая была такая…
– Ну, прощенья просим! – поднялся Ж.
– Что ж, уже идете?
– Я еще забреду. Тут, на Клинском, живу,– отвечал Ж.– А сейчас мне надо насчет места наведаться.
– Ну, спасибо за угощение.
– Не на чем!
Молчавший все время мастеровой вынул изо рта трубку и сказал:
– Теперь ужо за нами!
– Пустяки,– ответил Ж. и, простившись за руку с приказчиком, вышел.
– Обходительный мужчина,– сказала прачка,– приятно и в компании посидеть.
А обходительный мужчина забежал домой, переоделся и через полчаса был у меня.
– Убийцы найдены! – сказал он и рассказал все вышеописанное.
***
С этих пор не проходило вечера, чтобы Ж. не распил в портерной на Серпуховской шесть, восемь, а то и двенадцать бутылок пива в дружеской компании за беседой.
Он успел, кроме прачки, познакомиться и с обоими дворниками, и с Анюткой, и даже с ее фельдфебелем, и все они не могли нахвалиться своим новым приятелем.
Анютка успела рассказать Ж. много интересного и нового.
– Они однажды после крупной ссоры словно помирились и все целовались. Потом собрались ехать к тетке на дачу в Лугу. Уехали, а на другое утро барыня одна вернулась. Бледная, чуть живая, и сразу в постель легла. Я думала, что барин, может, бросил ее, потому что никогда не было, чтобы они разлучились, а тут и ночь прошла, а его нет. Только рано утром звонок. Я отперла и даже закричала. И барин, и не он! Бороду-то всю напрочь сбрил и усы окарнал. «Что это вы?» – говорю, а он смеется. «Теперь барыня,говорит,– довольна будет, она мою бороду не любила!»
Прошел к ней, и стали они что-то шептаться, мирились, верно.
Ж. кивнул головой и сказал, подмигивая на фельдфебеля:
– А вы бы небось не прочь, кабы они и недельку у тетки пожили? Праздничек бы справили.
Анютка засмеялась.
– Мы и то привыкли, как есть. На Спаса было. Мы это к Преображенью ходили, а потом в Зоологию.
– Выходит, из-за бороды и мир? – снова спросил Ж.
– Какой! – отмахнулась Анютка.– Теперь еще хуже. Барыня все плачет, ночью не спит, барин туча тучей, ровно схоронили кого.
Ж. больше спрашивать было не о чем. Убийцы были найдены. Я со спокойной совестью поручил ему арестовать обоих и доставить в сыскное отделение.
На другой день он дождался, когда Синев уехал на службу, и уже в своем обыкновенном костюме поднялся по парадной лестнице и позвонил в дверь, на которой была прибита медная табличка с надписью: «Яков Степанович Синев».
***
Анютка открыла дверь и с удивлением взглянула на Ж.
– Вы за мной?
– Нет, душечка,– спокойно ответил ей Ж.,– проводите меня к вашей барыне.
