понимаешь! На новую квартиру! Выходи, Лохматый! Попрощаемся! Ну, выходи же!.. Не хочешь?.. Ну, ладно, как знаешь! Прощай, друг! Не поминай лихом!
Потом разворачивает сверток, высыпает на газету еду, залезает в кабину, и грузовик трогается. А к стою, как пришибленный, за углом и смотрю, как он едет, медленно сначала, а потом все быстрей... быстрей... Как в тумане вижу, что ворона (та самая, с крылом драным) опять к моей газетке подскочила... только почему-то мне теперь нет до этого никакого дела... мне теперь ни до чего дела нет, кроме этого уезжающего грузовика, как быстро вертятся его колеса, сейчас грузовик скроется за углом, и... Меня подбрасывает вверх, словно распрямляется скрытая внутри меня пружина, и я бегу, как я не бегал никогда в жизни, словно я не здоровый дворовый пес неизвестной породы, а самая что ни на есть чистокровная борзая. В ушах свистит холодный ветер, сердце прыгает в горле, я несусь огромными скачками — и все же не успеваю за этими проклятыми колесами. Почему я бегу? Ясно же, что не догоню! Не дурак же я в самом деле, чтобы думать грузовик догнать! Тогда зачем? Что со мной? Я что, влюбился, что ли, в Дурачка? Или боюсь остаться без дармовой жрачки? Почему передвигаются мои лапы, словно я заводная собачка, в которой что-то сломалось, и она никак не может остановиться? Грузовик уезжает все дальше и дальше, быстрей и быстрей... У меня перехватывает дыхание и уже заплетаются лапы... Все! Хватит! Я останавливаюсь, потому что мне больше нечем дышать, и ложусь на грязный снег на обочине, сквозь мутную пелену вижу, как тормозит грузовик у светофора. Я хватаю раскрытой пастью воздух, жадно лижу снег, грузовик плюется отвратительным серым дымом и снова трогается. Тогда я поднимаюсь и бегу вслед за ним, если это, конечно, можно назвать бегом, я теперь буду бежать за ним, пока не упаду и не околею. Потому что не могу иначе! Ошибся тогда Дворник-таджик, не хозяин Дурачок мне вовсе! Кому нужен хозяин?! А вот Бог нужен всем, даже самой распоследней дворняге! И все его ищут, всю свою короткую и кривую жизнь, даже Крыса, и тот ищет! А я нашел! Я ведь нашел его, своего Бога, просто я не знал об этом раньше! А теперь знаю! И я, наконец, понял, что он такое! Это когда ты лежишь в переходе, или клянчишь у киосков, или просто бредешь по улице — и тебе хорошо оттого, что ты больше не один! Это когда ты стоишь за углом девятиэтажки, и идет снег, и дует ледяной ветер, а ты ничего не чувствуешь, кроме счастья от того, что ты скоро увидишь его! Это когда больше ничего не жалко, ничего не страшно и ничего не стыдно! И нет больше ни законов, ни правил! И можно все отдать, и башку, и никчемную свою свободу, и даже можно встать на задние лапы, как те беленькие собачки, только не из-за куска мяса, конечно! Я, наконец, нашел его! Я тоже избр..избранный! Разве я могу теперь его потерять, дать какому-то глупому грузовику увести Бога от меня! И поэтому я бегу на дрожащих лапах, с перехваченным горлом и уже мутнеющим сознанием, я все еще бегу и, словно глупый щенок, надеюсь на чудо!
