Евгений Войскуский
Исай Лукодьянов
Субстанция нигра
ОТ АВТОРОВ
Предлагаемая вниманию читателей повесть завершает цикл фантастических рассказов «Жизнь и приключения Алексея Новикова, разведчика космоса». Рассказы из этого цикла — «И увидел остальное», «Формула невозможного», «Полноземлие», «Сумерки на планете Бюр» — публиковались ранее в бакинских и московских изданиях.
Несколько слов о событиях, изображенных в рассказе «Формула невозможного», который сюжетно связан с данной повестью.
Космонавты Новиков и Резницкий попадают на некой планете в зону, огражденную силовым полем. Здесь живут на всем готовом аборигены — потомки некогда высокой, но односторонне развитой цивилизации. Электронный мозг — Большой Центр, созданный их предками, кормит их из автоматических кормушек, поддерживает мягкий климат, устраивает развлечения сообразно их вкусам и учитывает их численность, сохраняя ее в оптимальных пределах. Последствием бездумной, лишенной труда и творчества жизни была полная деградация аборигенов, превращение их в тихих идиотов.
Новиков и Резницкий стремятся вырваться из огражденной зоны. Вначале это им не удается. Но потом Новиков, разобравшись в принципах работы Центра, задает ему логически неразрешимую задачу. Большой Центр переключает энергию на решение задачи, снимает силовое поле. Новиков и Резницкий получили возможность вернуться на свой корабль. Но аборигены теперь остались без опеки Центра. Что с ними станет?
И вот, чтобы узнать об этом, много лет спустя Новиков к Резницкий снова отправляются на Планету Тихих Идиотов.
Субстанция нигра
Десантный бот задрал нос в стартовое положение, взревел двигателями и скрылся в вихре пыли. Вынырнул, оставил белый росчерк в зеленоватом небе планеты, исчез.
Трое стояли на вершине холма. Молча проводили взглядом десантный бот, потом подошли к обрыву. Внизу темнел овал оплавленного взлетом песка, над ним дрожал раскаленный воздух.
Еще несколько минут — и бот выйдет на орбиту корабля. Уравняет скорость, подманеврирует к шлюзкамере, втянется внутрь…. «Высадили?» — спросит для порядка командир. «Высадили», — ответят ему. Командир помолчит, а потом велит штурману рассчитать сход с орбиты. Штурман щелкнет клавишами вычислителя. И корабль, разгоняясь, унесется к следующей планете, и еще дальше, и еще — пока не достигнет самой дальней в системе Альфы Верблюда планеты Бюр. Там тоже будет высажена группа исследователей. Нынешняя экспедиция должна исследовать систему всесторонне. Вдоль и поперек, как говорит Резницкий, по настоянию которого предпринята экспедиция.
И только через восемь месяцев корабль вернется сюда, чтобы забрать их на борт.
Так думал Алексей Новиков, глядя с вершины холма на оплавленный песок.
Потом трое пошли вниз, ступая по лиловой траве с мелкими черными цветами.
Воздух планеты, никогда не осквернявшийся ядовитым дыханием войн и примитивных двигателей, хранил первобытную чистоту и свежесть.
Отличная все-таки планета, продолжал размышлять Новиков, дыша полной грудью и вбирая в себя тишину и покой степи, рыжих холмов и дальнего леса. Наверное, прав Резницкий: подходящее место для человеческого поселения. На Земле стало тесновато. А здесь есть где развернуться. Строительный материал прямо под ногами — черный прочный минерал, тут и там выпирающий на поверхность. Новиков усмехнулся, вспомнив, как он предложил название для минерала — «идиотин», и как бурно возмущался тогда Резницкий. Он, Новиков, упрямо продолжал именовать эту планету «Планетой Тихих Идиотов», хотя Совет космоплавания официально назвал ее «Симилой». Симила — на интерлинге это означало «Похожая». Название резонное: здешние условия и впрямь похожи на земные. Однако прежнее название было Новикову привычнее.
А что, подумал он, поселиться с Мартой здесь, на лесной опушке. Будем с Витькой охотиться на динозавров, и вырастет из него здоровенный бородатый охотник — ну, как этот… Зверобой, Натаниель Бумпо… Марте на шею — ожерелье из динозаврьих зубов. По вечерам в хижине — смех, охотничьи рассказы, гудит в печке огонь, и внуки, не испорченные телевизором, упражняются в накидывании лассо на бутыли с настойками лесных ягод…
— Чему ты улыбаешься? — спросила Таня Макарова.
— Так, — ответил Новиков, согнав с лица улыбку. — Тебе не понять.
Голоса звучали громче, не так, как на Земле: атмосфера здесь была плотнее. И показатель преломления воздуха был немного «не по глазам»: дальние предметы расплывались, колыхались — ну, к этому недолго привыкнуть.
Резницкий озабоченно осматривал контейнеры с аппаратурой и снаряжением, выгруженные из десантного бота.
Вот человек, которого никогда не отягощали праздные мысли, подумал Новиков. Вслух он сказал:
— Поздравляю с возвращением, Сергей Сергеич.
— Что? — откликнулся Резницкий. — Ах, да… Вас тоже, Алеша. Займитесь, пожалуйста, маяком.
Новиков открыл контейнер с навигационными приборами, установил треногу и начал «ловить полдень». Затем развернул фотокарту, сделанную при обследовании с круговой орбиты, сверился по ориентирам, нанес место высадки. Вырыл электробуром яму. Втроем они подняли тяжелый цилиндр радиомаяка, всадили его в яму, и Новиков залил основание цемопластом.
Все это было не только необходимой, но и спасительной работой, — потому что, сколько ни говори об опыте и выдержке, первые часы на чужой планете всегда самые трудные. Конечно, если ты нормальный человек, а не одержимый вроде Резницкого.
Они принялись грузить контейнеры в грузовой люк вездехода.
— Не надо, Таня, — сказал Резницкий. — Этот ящик тяжелый. Оставьте, оставьте…
Таня не послушалась.
