— Вы должны были просто показать набросок этим людям и спросить, не тот ли это человек?
— Да, но немножко больше. Мне было сказано сделать все возможное, чтобы убедить свидетелей в том, что они видели именно этого человека.
— Но не подкупать их?
— Нет, сэр.
— Не говорить им неправду?
— Нет, сэр.
— Не запугивать их?
— Нет.
— У меня все, — закончил Мейсон. Гамильтон Бюргер сказал:
— Теперь очередь господина Кирни. Я хочу просить вас рассказать, что случилось. У вас был разговор с мистером Фултоном, детективом, который только что давал показания здесь?
— Да, сэр. Я также беседовал с Полом Дрейком и находящимся здесь Перри Мейсоном.
— Вас просили описать человека, убегавшего из супермаркета?
— Да, сэр.
— Вы это сделали?
— Да, сэр.
— Вы идентифицировали набросок?
— Нет.
— Расскажите, что случилось.
— Фултон сразу же сказал мне: «Это тот человек, не так ли? Набросок отвечает вашему описанию».
— Он продолжал внушать вам, что это тот человек?
— Да.
— Что вы делали?
— Я отвечал, что нет.
— Затем вы пошли в офис Пола Дрейка?
— Да, сэр.
— Что случилось дальше?
— Он привел меня к мистеру Мейсону. Мистер Мейсон вел себя не так плохо, как другие, но и он пытался убедить меня, что набросок портрета совпадает с внешностью человека, который убегал из супермаркета.
— Вы согласились с этим?
— Нет. Но спустя некоторое время у меня возникли колебания, и я сказал, что глаза похожи, а рот нет. По правде говоря, они настолько смутили меня, что я начал путать черты человека на наброске и грабителя, убегавшего из магазина.
— Вы считаете, что они повлияли на вашу способность давать честные показания.
— Да.
— Все, — сказал Гамильтон Бюргер.
— Минуточку, — вмешался Мейсон. — У меня есть несколько вопросов.
— Я не позволю вам задавать вопросы этому свидетелю, мистер Мейсон, — ответил Бюргер.
— Поймите меня правильно, — сказал Кирни. — Я не хочу обвинять кого-либо в каком-то преступлении. Я просто не знаю, какое влияние оказали на мою память те подсказки, которые доводили до моего сведения Фултон и Мейсон. Вот и все.
— Вот именно, — сказал Бюргер. — В этом все дело. Что касается успешного ведения расследования, то показания этих свидетелей стало невозможно использовать. Когда мы поймаем настоящего преступника и этот свидетель столкнется на суде с человеком, который совершил преступление, ему при перекрестном допросе придется признать, что ранее он делал такие заявления, которые не позволяли провести должную идентификацию, и это произошло под влиянием Перри Мейсона и лица, которое действовало по его указанию.
— Почти в любом проводимом вами расследовании, — сказал Мейсон, — свидетели дают противоречивые показания. Им приходится возвращаться и начинать все сначала, и когда, наконец, они проводят идентификацию, то в большинстве случаев она оказывается повторной идентификацией. Вот поэтому полиция нередко считает идентификацию, осуществленную на основе устных показаний, косвенным доказательством.
— Мы не об этом ведем речь, — заявил Бюргер. — Суть нарушения, как я вижу, в том, что показания свидетелей были искажены.
— Нет, показания не были искажены, — заметил Мейсон. — То, что вы говорите, называется воздействием на умы свидетелей.
— Но это одно и то же, — возразил Бюргер.
— Придите с этим мнением в суд, и вы увидите, что это совсем не так.
Наконец Гамильтон Бюргер сказал:
— Я не хочу затягивать рассмотрение вопроса и добавлять что-либо в протокол.
— Полиция, — заявил Мейсон, — обычно показывает свидетелю полицейскую фотографию подозреваемого и наброски портрета, сделанные на основе устных описаний. Когда он хорошо изучит фотографию подозреваемого, ему обязательно показывают наброски портрета.
— Достаточно, — заявил Бюргер. — Мы собрались здесь не для обсуждения методов работы полиции.
— А я для этого, — заметил Мейсон.
— А я нет, — отпарировал Бюргер. — Заседание объявляю закрытым. Что касается управления окружного прокурора, то мы подадим властям жалобу на неправильные действия частного детектива. Вторая жалоба на ваши действия будет направлена в дисциплинарный отдел коллегии адвокатов.
— Вы тут размахивали статьями уголовного кодекса, господин окружной прокурор, — заявил Мейсон. Если вы считаете, что обнаружили нарушения кодекса, выдайте ордер на арест, и я предстану перед судом присяжных. Они подвергнут свидетелей перекрестному допросу, и вы там не сможете задавать им эти наводящие вопросы. Тогда увидите, что останется от ваших обвинений.
— Как раз это я и собираюсь сделать, — прорычал Бюргер.
— Действуйте, — сказал Мейсон.
Он поднялся и гордо вышел из комнаты.
Глава 17
Перри Мейсон сидел в гостиной Уорренов на 2420, Бригамор-стрит. Перед ним сидела Лорна Уоррен. Ее глаза были сухими, но очень утомленными.
— У нас немного времени, — говорил Лорне Мейсон. — Я хочу, чтобы вы точно рассказали, как все случилось. Расскажите о связях с Коллистером Гидеоном; что произошло, когда вы пришли в тот пустой склад. Не упускайте ничего и не жалейте себя.
— Это убьет меня, — проговорила Лорна. — После того как станет все известно, я не смогу смотреть в глаза Горасу.
— Не говорите глупостей, — сказал Мейсон. — Горас верит вам.
— После этого не будет.
— Будет, — проговорил Мейсон. — Он знал обо всем еще до того, как женился на вас.
Ее глаза округлились:
— О чем он знает?
— О суде и о том, что вас оправдали.
— Он знает и об этом?
— Да.
— Боже мой, каким образом?
— Джадсон Олни выяснил все о вашем прошлом. Когда Горас Уоррен понял, что влюбляется в вас, он почувствовал, что вы скрываете свое прошлое, и решил все узнать.
— Он никогда не говорил мне об этом, — прошептала Лорна.
