РУССКИЙ НАЦИОНАЛИЗМ - ДВИЖИТЕЛЬ РЕФОРМАЦИИ РОССИИ

История повторится!

19 брюмера (10 ноября) 1799 года гренадёры генерала Наполеона Бонапарта разогнали парламент. Власть перешла в руки триумвирата, состоящего из Сийеса, Бонапарта и Роже-Дюко. Директория была выметена с политической сцены к прочему историческому хламу.

Главная идея этого государственного переворота была простой и ясной. Власть клики Директории, нестабильная и хилая, должна была быть заменена сильным режимом, военно-политической диктатурой.

Директория была тем же режимом власти коммерческого политического интереса, коммерческого, космополитического по сути, капитала, который осуществляет сейчас безраздельный контроль над государственной политикой у нас. Отличие лишь в том, что Директория разваливала Францию пять лет, а нынешний режим Россию только ещё два года. Поэтому вся глубина нестабильности, политической апатии страны, развала и гиперинфляции у нас впереди. И к полному разочарованию в гнилом парламентаризме мы тоже придём. Иллюзии насчёт него развеются через год-полтора, когда страна убедится в абсолютной недееспособности парламента, который она выберет в декабре.

Но вернёмся к бескровному государственному перевороту, осуществлённому Наполеоном Бонапартом, а вернее, самыми прогрессивными силами Франции того времени. Через пять дней после переворота на стенах многих домов в Париже расклеивалась статья, напечатанная в одной из основных газет страны. В этой статье из газеты “Moniteur” были чётко выражены надежды и требования городских имущественных слоёв в отношении нового режима. Приведём некоторые выдержки.

“Изменится ли, наконец, наша Республика к лучшему? Или она будет совершать прежние ошибки, но с новыми лицами? Будет ли она иметь мужество признать эти ошибки и заблуждения и способности, чтобы их исправлять? Будет ли она и дальше отдаваться политическим интересам и пристрастиям разных сил, которые внесли сумятицу в наше законодательство и сделали правительство недееспособным? Хватит ли у нового режима мудрости признать ошибки и интеллектуальных способностей породить великие, подлинно общественные идеи, солидные принципы, без чего невозможна социальная организация общества?”

В статье не только высказывались проклятия по адресу свергнутого режима Директории, режима людей “без талантов и без принципов”, которые жили одним днём, но и указывалось, что должно быть в корне изменено.

“Мы не имеем ни действенной Конституции, ни действенного правительства, мы желаем иметь и то и другое. Франция желает двигаться к чему-то великому и рассчитанному на длительную перспективу, без чего невозможна стабильность, а нестабильность её погубит, - это самое настоятельное требование страны. Она не желает возврата к прошлому, прошлое умерло, но она желает видеть единство действий власти в выполнении законов. Она желает, чтобы её представители во властных органах защищали страну, а не будоражили её. Она желает, чтобы эти представители были умеренными консерваторами, а не неумными новаторами, которые швыряют её то в одну, то в другую сторону. Она желает, наконец, собрать плоды Революции после десяти лет непрерывных жертв и лишений”.

Не подпишемся ли и мы через пару лет под такими же словами, но написанными уже в отношении России?

28 авг. 1995г.

Обращение к русским предпринимателям

В любой стране после буржуазной революции, - главное политическое содержание которой есть создание буржуазно-городского класса собственников, - на определённом этапе неизбежно происходит государственный переворот и устанавливается политическая диктатура коммерческого политического интереса, коммерческого капитала. В России это произошло 3-4 октября 1993 года. Однако через несколько лет этой диктатуры, в конечном итоге оказывается, что коммерцией и тесно связанной с ней финансово- ростовщической деятельностью могут жить лишь 2-3 %  граждан, то есть абсолютное меньшинство. А так как у них скапливается почти весь капитал страны, именно они устанавливают контроль над исполнительной властью и в значительной мере за властью представительной. Эта власть, естественно, отражает политические требования главным образом представителей коммерческого капитала, - то есть торгово-спекулятивного и финансово-ростовщического, бандитско-воровского капитала, - асоциальных и космополитических в своих воззрениях.

Такая власть в принципе чужда политическим требованиям со стороны промышленного производства, своими политическими инстинктами враждебно настроена к интересам промышленного капитала и сама по себе ни за что не даст ему встать на ноги. Поэтому она ведёт промышленность страны к упадку, за которым последует острейший политических кризис, ибо политическая опора власти страшно сужается. Эта власть в принципе не способна создать политические условия промышленному подъёму и социальной устойчивости. Она обрекает на демографическое вырождение живущие производством города и регионы, разрушает все социальные связи и нормы взаимной ответственности.

Особенно сильный удар коммерческого интереса приходится на промышленные регионы. Молодёжь в них, самые деятельные силы в них в конце концов выйдут из-под контроля центральной столичной власти. Подступает паралич всех институтов исполнительной власти. На повестку дня дальнейшего развития капиталистического государства выдвигается политическое требование зарождающегося городского общественного сознания государствообразующего этноса о смене режима и подавлении посредством государственного насилия диктатуры коммерческого капитала, который сам себя по существу отчуждает от главных интересов, как государства, так и промышленности, обеспечивающей работой и средствами существования подавляющее большинство населения страны.

Как показал опыт буржуазных революций ХХ века в других странах, следствием такой политики становится идейное, а затем и военно-политическое восстание промышленных регионов против столицы. Вооружённые формирования политически восставшего промышленного интереса создают двоевластие в стране, в конце концов, завоёвывают поддержку армии и промышленников, после чего так или иначе захватывают столицу и устанавливают режим военно-политической диктатуры. Особенность этого восстания в том, что оно с объективной неизбежностью оказывается Национальной Революцией. Но зарождающийся класс промышленных капиталистов, на которых вынужден и, больше того, политически обязан опираться новый режим, сознательно или нет, но выдвигает условия и даже императивные требования обеспечить прибыльность промышленного производства. Прибыльность же производства оказывается немыслимой, нереальной без качественного изменения социальной психологии и каждого человека, и населения в его массе. Поэтому новый режим обязан проводить Национальную Реформацию всего общественного сознания. А такая Реформация в свою очередь нереальна без формирования национально эгоцентрического и корпоративного