Кессент, — и для ровного счета еще раз двинула Дрейку.
— Пусть твоя обезьяна отвяжется, — сказала она ему и опять двинула кулаком.
— Крессент, не лезь, — резко сказал Дрейк. Не считая ручейка крови, сбегающего вниз вдоль подбородка, он выглядел целым. Хотя у любого другого от порезов о разбитое стекло в местах шести из артерий хлестала бы кровь — а тут нет, спасибо конституции оборотня! — Возвращайся. Найди дорогу. Обо мне не волнуйся.
— Ага, стара сказка! — Бам! Следующий удар.
— С ним будет все в порядке. Почему бы тебе не пойти и не взять фраппуччино [16]?
Она проигнорировала их, и опять стала оттаскивать дамочку.
— Крессент, уйди отсюда. Через минуту я собираюсь забыть, что такое оставаться джентльменом… черт возьми, Джанет, если еще раз дашь мне в челюсть, то я дам тебе под коленку!
— За великолепную встречу.
— О нет, ты этого не сделаешь! — Крессент с новыми силами потащила ее в сторону. — Никто не смеет меня отвлекать!
— Правда что ли? — сказал красавчик позади.
— Я сказала, отцепись от него! — Тут Крессент почувствовала сильный рывок за руку, потом полет над женщиной и внезапный удар задницей по тротуару. Шок пронзил позвоночник, и она взвизгнула.
— Глупо, — сказал Дрейк, пожимая плечами.
— О, пожалуйста. Ничего личного, Крутой Слепой, но вы затрахали. Надо было стукнуть кого-нибудь, Микки-Босс, поэтому извини, а сейчас ляг-ка молча и умирай, ладно?
— Я пас. Понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Действительно, Джанет. Ты не можешь решать все более мирным способом, а не приговаривать сразу к смерти?
— Заткнись, Дик, никто не клюнет на твои подколы.
Крессент подпрыгнула от мостовой. Эти трое сильно удивились, увидев ее все еще в игре.
— Я сказала, — зарычала она, — руки прочь от моего мужчины, сука! — И ударила корову в челюсть.
Это оказалось гораздо приятнее, чем когда она двинула красавчику. Женщина откатилась, какшар для боулинга, от Дрейка и шлепнулась прямо у главных дверей в «Gap», сложила под подбородком руку «ковшиком», ловя кровь. От силы удара Крессент почувствовала в предплечье боль.
Женщина выплюнула в ладонь зуб.
— Эй, это же больно, ты, маленькая дрянь!
— Вот это интересно, — одобрительно сказал красавчик. Он — самый невозмутимый человек, которого она когда-либо встречала. В общем, человек со странностями!
— Ты не пахнешь, как любительница мяса.
— Крессент! — Дрейк был крайне потрясен. Стоило это сделать, хотя бы ради того, чтобы посмотреть на такое выражение лица. — Как ты смогла это сделать?
— Нам об этом прямо сейчас надо поговорить? Или все-таки продолжить вышибать дерьмо из этой «Как-Тебя-Там-Коровы»?
— Эй-эй, — сказала предостерегающе «Как-тебя-там-корова». — Следи за языком.
— А у тебя какие-то проблемы? Еще раз поднимешь на него лапу, и я так приподниму твою задницу, что высокие люди решат, это твоя голова. Корова.
— Сказал карлик. — Губы женщины подергивались… как у Дрейка, когда он чему-то удивляется, но старается не показать виду.
— Знаешь, как говорится. Все коровы, и никакая корова не сделает корову большей коровой.
Женщина покраснела… потом неохотно рассмеялась.
— Ради Бога, Джанет, — проговорил Дрейк, хромая подошел и помог выбраться ей из грязи. — В чем проблема? Я не видел тебя… сколько? Лет пятнадцать? А ты нападаешь на меня?
— Полагаю, можно поговорить об этом за выпивкой? — прокомментировал красавчик. Он улыбнулся, и Крессент чуть не завопила. У него было около тысяч зубов, и все выглядели очень острыми. — Можно и так сказать.
— … теперь у нас вроде, как… мм… любовь и виски. Возвращаться не собираюсь, — вызывающе добавила Джанет.
— Ты не должна давать преимущества ходячему жулику, — сказал Дрейк.
— И что, ты решил проблему с боссом? Как… как вы там его называете? Вожак стаи? — Крессент положила в свою чашку с кофе уже третий кусок сахара. — И что ему нужно?
— Наверно, он не хочет, — ответила Джанет после длинной паузы. — Но это того стоило. Я имею в виду риск. Он мог приказать, чтобы осталась на Мысе, а я… я должна или подчиниться или отказаться.
Они сидели в укромном уголке Старбака на Парк-стрит и тихим голосом беседовали. Хотя Крессент не понимала, чего они опасаются. В конце концов это же Бостон. Здесь за такое и дерьма никто не даст.
— Ну, насчет меня тебе не нужно волноваться. Ты только второй член стаи, с которым я столкнулся за последний год, — сказал Дрейк. — И даже если повстречаюсь с Майклом — что маловероятно, — я, естественно, о тебе не упомяну.
— Что ж, спасибо. Полагаю, я не должна была … мм. — Джанет кашлянула. — Ну, знаешь. Ничего сначала не спросив, вышибать из тебя дерьмо.
— Ничего, — сказал Дрейк любезно, игнорируя хихиканье Крессент и Ричарда.
— Вы могли бы подумать о переезде, — предложила Крессент. — Если твой босс и все оборотни на Мысе. Имею в виду, между вами расстояние — девять миль[17]. А вот если бы вы жили в … ну, не знаю, в Аргентине? Было бы лучше.
— Наш дом здесь, — сказала упрямо Джанет. — Кроме того, наши есть во всем мире. Могли бы предъявить конкретные требования и защититься здесь или где-нибудь еще.
Крессент заметила, что красавчик — Ричард — не прикоснулся к своему холодному кофе. — Ты, что, не хочешь пить?
— Да.
— Ну, а почему не…
— Так, а что у тебя за история, блонди? — спросила Джанет. — Твой удар, как удар четверых. У тебя вместо костного мозга стальные шарикоподшипники?
Крессент закрыла глаза.
— Ну, думаю, что я…
— … умеет летать, — закончил за нее Дрейк.
Брови Ричарда изогнулись.
— Разве? Я думал, что твой вид вымер несколько лет назад.
— Я фея, большинство из нас не умирает… во всяком случае, я не сталкивалась с таким. И Дрейк, черт возьми, ты знал об этом? Я же так и не успела сказать это тебе!
— Я вчера это предположил, — объяснил Дрейк. — А когда ты вырубила Джанет, понял наверняка.
— Стоп, притормозите, — Джанет сделала жест дорожного полицейского. — Ты фея? Как Тинкербелл? С крыльями и прочим дерьмом?
— Ты видишь какие-нибудь крылья? — огрызнулась Крессент.
— Господи-Боже мой, кто бы мне сказал, что у фей такой поганый характер, — пробормотала Джанет.
— Как я понял, она просто сумасшедшая, — сказал Дрейк с раздражающим самодовольством. — И исключительно удивительная.
— Ты такой невыносимый!
— Да.
— Это ведет к началу семейной жизни, — добавила Джанет с усмешкой. — Особенно для мужчин. Так раздражает.
