— Но они ведь такие универсальные, — проговорила продавщица.
— Не говоря уже о том, что рвется легко, — прошептал Дрейк ей на ушко и был удовлетворен, увидев румянец на щеках девушки.
— Уйдите, — велела она женщине, улыбаясь. — Вы помогаете ему потратить слишком много денег. И вы… положи на место. Цвета хаки… ага.
— Но это же «Gap» [11], — сказала продавщица (бейджик на груди гласил: «Спросите меня, как сэкономить 15 %»), покорно отступая.
— А что, для этого тоже нужны специальные инструкции? Идите-идите.
— Я тебе предлагаю мечту любой женщины, — сказал Дрейк, — А ты сопротивляешься.
— A) Ты такой шовинист? Мечта любой женщины — шоппинг на Феноел Холл[12]? И б) положи это назад. Я уже выбрала брюки.
— Тебе понадобятся больше двух пар.
— Не то, что некоторым, — сказала она, выгибая бровь.
— Хм, — проговорил Дрейк, надвигаясь на нее, запутавшись на мгновение в вихре цвета хаки, когда она бросила ему брюки.
— Забудь об этом, приятель. Сейчас не время и не место. Простите, — добавила она, врезаясь в серебристый манекен. — О, да их тут куча! Ненавижу, когда принимаю их за людей.
— Нужно поработать над сочувствием, — прокомментировал Дрейк.
— Не в моем случае, доктор Фурбал [13]. Ты, что, никогда не совершал ошибок?
Он немного поразмыслил.
— Не припоминаю.
От злости Крессент взвизгнула, и Дрейк был уверен, девушка сильно пожалела, что под рукой нет ничего тяжелого, чтобы запустить в него.
— Чувак, не хочется напоминать, но ты ничего не видишь. Хоть в чем-нибудь да напортачил. Может, врезался в кого?
Он кинул ей кофточку цвета ее глаз и тихо, хотя продавщица была в другом конце магазина, проговорил:
— Гомо сапиенс больший инвалид, чем я, дорогая.
— О, конечно, типа «в стране слепых одноглазый является королем [14]».
— В точку.
— Мы не так плохи.
Дрейк пожал плечами.
— Я могу почуять дефицит железа в крови. Могу услышать шумы в сердце без стетоскопа.
— Ну, а я могу сказать, что эта блузка не подходит к моим брюкам, так что повесь-ка ее назад на стойку, приятель. Боже, тебе не надоело? Они — всё для меня, а мне уже скучно.
Он усмехнулся.
— Спасибо за визуализацию. Отныне буду все записывать, чтобы составить для тебя каталог.
— Ну, спасибо. Ты вообще не должен покупать мне одежду.
Хочешь держать пари?
— Тогда брать тебя, чтобы взглянуть на платья от Энн Кляйн — полная трата времени?
— Сейчас вырвет! Ого, смотри, как стало поздно! Солнце уже практически зашло. Боже, и сколько же времени у нас все это заняло?
— Начиная с ужина. Прекрати жаловаться, мы почти закончили.
— Ну, хотела бы я посмотреть, как ты попробуешь меня заставить, — сказала она весело.
— Что сделано, то сделано. Но если ты… — Дрейк внезапно сделал паузу. Это был запах стаи? Действительно. Хм, двое за одну неделю. Больше, чем он обычно сталкивался за год. Интересно. И что теперь с этим делать?
— Дик, клянусь Богом, если ты не прекратишь скулить, я выбью тебе глаза и засуну в штаны.
Голос был хриплым, громким и женским.
— Это было бы забавно, — весело произнес мужской голос, которого Дрейк не узнал. — И кто скулит? Я только встал. Что мы здесь делаем? Не знал, что тебе нравится «Gap», дорогая.
— Я загребись, как ненавижу его, и ты, к чертовой матери, отлично это знаешь. Но у них распродажа, и я могу сделать запасы. Чертовски ненавижу ходить в магазины!
— Эта женщина мне по душе, — пробормотала Крессен, держа свитер без рукавов. И так как она держала его в руках, то Дрейк увидел его цвет — слизистый. Все остальное было обычным серым пятном… но принюхайтесь… опять этот аромат…
Дрейк двинулся, чтобы познакомиться с ним поближе. Этого не может быть. И с человеком? Нет. Прошло слишком много лет, он мог ошибиться. Однако из тех, кого он знал, никто больше не употреблял слов «чертовски», «загребись» в таком количестве.
Дрейк обошел вешалки с красными мини-юбками, ноздри трепетали. Да. Это она.
— Джанет Люпо?
Он услышал шорох выроненной одежды и запах ее шока. Несмотря на ее изумление, выдаваемое ароматом, Джанет ощущалась хорошо, по сути большой. Очень здоровый, с живостью, которой недоставало девочке, которую он когда-то знал.
Интересно, человек рядом с ней никак не ощущался, за исключением могущественности. Вообще нет никакого запаха, но он высокий. Очень странно.
— Трахни утку[15], — сказала Джанет.
— Привет, Джанет. Это хорошо…
У Дрейка появилось ощущение стертого движения, потом он отправился в полет через окно напротив и вылетел на мощеную булыжниками мостовую. Повсюду дождем посыпалось битое стекло.
ГЛАВА ОДИНАДЦАТАЯ
Крессент изо всех сил пыталась не заорать. Что было очень нелегко. Вот они стоят, спорят о своем, как откуда ни возьмись, появляется эта сучка и выбрасывает Дрейка из окна — сквозь чертово окно! — и теперь оба катаются по улице, как пара бездомных кошек… ну, или волков; если быть точной, волки сказать уместнее, и все разрешилось быстро, но Дрейк был на спине, и…
— Отвали! — Крессент прыгнула вперед, но тут на нее упал кирпич и опрокинул на спину.
— Я бы не стал, — мягко сказал красавец-блондин. Он был очень привлекателен и возвышался над ней почти на столько же, на сколько и Дрейк. И она заметила, что «кирпич», оказывается, его рука. — Думаю, это семейное. Лучше позвольте им… оу!
Крессент никогда и никого раньше не ударяла в лицо и несколько разочаровалась. Блондин только удивился и потер челюсть.
— Ну, начало положила ты. Есть только одна женщина, которой разрешается поднимать на меня руку, и в настоящее время она валяется в грязи с твоим другом.
«Покажи ему свое ожерелье».
Послушав внутренний голос, который еще никогда не ошибался — да и показывался не слишком часто, — Крессент завозилась с цепочкой одного из ожерелий на шее, сломала замочек и ткнула им в мужчину. К ее изумлению, он резко откинулся назад и закрыл лицо руками. Ну прям, как в кино!
— Значит, теперь и ты, — сказал он осуждающе. — Убери крест, пока не причинила кому-нибудь боль. Как мне, например!
Она проигнорировала его, повернулась спиной, положив крест в карман, обхватила ту корову за талию и потянула.
— Отвали! — сказала раздраженно. Захват ее возлюбленного был под стать попытке остановить эту дамочку… все равно, что пытаться передвинуть статую. Она пожала плечами — чем почти сбросила
