- Как не девка? - начал распаляться маг; по его телу пробежала едва заметная рябь, а черные дыры глаз налились нехорошим, мертвенным свечением. - Двадцать шесть годков девка была - и вдруг не девка!.. Ты ведь девка, м-м-м? - его уродливо исказившееся лицо неожиданно оказалось в пяти сантиметрах от моего. - С муженьком до свадьбы успели, али как?..
Вблизи его 'глаза' оказались еще неприятнее, чем на расстоянии. Коленки совсем не профессионально начали подгибаться, сердце сорвалось на лихую рысь, едва не выпрыгивая из груди. 'Бояться нельзя, не смей бояться, не вздумай врать - узнает, не вздумай хитрить!..' Я кивнула, помотала головой и снова кивнула.
Старик, довольный произведенным эффектом и полученными ответами, отлетел на прежнее место, а я незаметно выдохнула. План побега медленно, но верно накрывался призрачным магом. Следят, глаз не отводят… и арбалетчики на стенах откуда-то появились… Чтоб тебя, Санти! Да где же ты?!
- Я же говорил, девка - вот и она подтверждает, что девка, - самодовольно заявил призрак. - Душа у неё девчачья, кому как не мне видать! А что как доска плоская, да между ног кое-что лишнее болтается - так это дело нехитрое, дело поправимое… - Он многозначительно цыкнул.
Мужчины - все, кто находился во дворе! - вздрогнули и болезненно сморщились. Ждигод дернул уголком рта. Комендант задумчиво почесал между ног.
- Девка… - пробормотал он. - И вправду девка - ведь даже не дернулась! И что с ней делать-то? Приговор на парня был…
- Как что? - жизнерадостно воскликнул маг, показывая мне большой палец. - Проклятье снимать, конечно! Могу и я… да вот хоть сейчас, все интереснее, чем на висельников ваших смотреть! Октагон только начертите, да жертв помясистее притащите. Вот эти, трое, кстати, вполне сгодятся. Сдерем с булочки все ненужное… эх, кабы не был я мёртв, а ты замужем, я б тебя… ухххх! - он маслянисто ухмыльнулся. - Аура хорошая, детки здоровые будут, может, кому и дар по наследству перепадет…
К своему стыду, я придушенно пискнула и спряталась за широкую спину одного из своих охранников. Горовата поскреб пятерней затылок, раздумывая. Непривычно большие интеллектуальные нагрузки вкупе с посталкогольной депрессией его удручали.
- Сомнительно это, господин комендант, - спокойно заметил Ждигод. - Слишком всё складно. Магам верить нельзя. Ни живым, ни мертвым. В особенности - этому мертвому. Вы же не забыли тринадцать свечей, чупокабру и демона-ищейку с восьмого астрального плана? Все северное крыло пришлось…
- Да помню я, етишкин кот! - отмахнулся Горовата. - Только ведь ежели я сейчас его… её… это вот недоразумение повешу, ты первый на меня донесешь! Донесешь ведь? И правильно, я бы сам на тебя донес. Да еще и язык ейный… ладно! - он резко рубанул ладонью воздух. - Поди-ка сюда, проклятая.
Меня немедленно вытолкнули вперед, а Ишко с обиженным писком, подпрыгнул и повис, цепляясь коготками за подол рубахи.
- Сюда иди, тебе говорят! - повторил комендант. - Не трусь, бить не буду. И веревки брось, раз уж узлы тебе не помеха. Что зенки таращишь, думала, не замечу? А Горовата все видит, все слышит, все зна… Это у тебя крысюк, что ли? Ладно, крысюка бери. Ждигод, следи, чтоб без вывертов и… нет, не трогать! Кляп не трогать! Колдун! Ближе давай, подлети, толковать станешь.
Ишко шустро взлетел ко мне на плечо и сел, всем своим видом являя глубочайшее раскаяние. Я отвесила ему щелбана и неуверенно шагнула к Горовате.
- Девка, значит? - еще раз, для верности, спросил комендант. Я послушно кивнула. - И все, выходит, правда? Мир другой, боги другие, законы другие - так, вроде, твой любовник на суде разорялся…
Я машинально кивнула и тут же, вспыхнув, закрутила головой.
- Э-э?
- О мэ нэ ювовых! - оскорбленно пробубнила я сквозь кляп. - Ва а нихаха!..
- Ниха… Колдун?
- Я - маг, - поправил старик. - Перевожу: 'Он мне не любовник. Да я никогда!' Кстати, правда. Никогда.
Комендант ухмыльнулся.
- Но ты замужем? - полуутвердительно-полувопросительно произнес он. Я кивнула. - Муж кто?
- Ыкаманк! - гордо ответила я. - Охнь хаохы!
- Чтоооо???
- Она сказала…
- Не надо, это я понял, - Горовата как-то разочарованно ссутулился и потускнел. - Некромант. Да еще очень хороший. Твоё ж коромысло, предупреждать надо, девка. Ладно… - Он заранее сморщился и возвысил голос: - Эй, вы, самострельщики! В казарму - пшли вон мухой, что глаза мои вас не ви… - Арбалетчики были тёртыми ребятами и испарились прежде, чем комендант успел закончить. Тот оглядел опустевшие стены и поскреб затылок. - Ого, могут же, если захотят… Ждигод, эту - в мой кабинет, на допрос, побрякушки из карманов выгрести, карманы зашить, кляп не вынимать, обращаться вежливо. Прочих - казнить без оглашения. Глашатая растолкать - и ко мне. С листами, чернилами, и чтоб трезвый был: господину канцлеру рапорт составлять буду.
Обыскивать меня принялись здесь же, не сходя с места. Я заложила руки за голову и прикрыла глаза, наслаждаясь жизнью. Даже вынужденная немота не удручала.
- Господин комендант… - Ждигод подошел к одному из приговоренных, мешком обвисшему в руках стражников и, хмурясь, приподнял ему голову. - Этот готов. Остальные, кажется, тоже.
- Как готовы?! Я не отдавал такого распоряжения… почему готовы?!
- Сердце не выдержало. Видимо, от страха.
- Это ты, - комендант ткнул пальцем в грудь призрака. Тот пожал плечами, излучая самодовольство. - Я знаю, это ты, ептить-коптить, больше некому! Ты как их достал?! Ты ж того… слыш та, в замках весь! Тебе ж не можно!..
- Все можно, только осторожно, - неприятно усмехаясь, прошелестел призрак. - Слово, бывает, как вылетит, так и топора не нужно - вот ее спроси, - он кивнул в мою сторону. - Был приказ. Ты сказал - казнить. Значит, они - моя добыча. Здрав будь, бояр! А я пошел, у меня демон-ищейка некормленый и чупокабрята без присмотра… Свидимся.
Он махнул на прощанье рукой и растворился в воздухе… а вместе с ним растворился и изрядно поднадоевший мне кляп. Окружающие хором сказали 'Аааах', попадавшие на землю мертвецы сказали 'Шлеп', а я закашлялась от неожиданности, хватанула ртом воздух - и он немедленно вылетел обратно. Без моей на то команды озвученный, зарифмованный и грозящий челюсти переломом в двух местах, если она не будет сотрудничать.
- Негоже уходить без доброго совета:
Бумага и перо - страшнее пистолета.
Нас не буди - не будем мы доносы слать
И под начальством этот красный стул шатать,
- выпалила я в лицо Горовате и отскочила, беспокойно озираясь и одновременно угрожающе вскидывая руку с 'Трах-бабахом'. Стражники, застывшие памятниками самим себе с полными руками колец, заколок и пуговиц, даже не дернулись. 'Трах-бабах' - тоже. Вопреки обыкновению, артефакт не переливался радужными сполохами, не вибрировал, не трясся, пытаясь выплюнуть хоть толику накопленной энергии - словом, вел себя так, будто его… ну да, полностью осушили.
Кольцо Сагитты, каким-то остряком прозванное 'Посторрронись-с-доррроги', и прочих его товарок постигла та же участь - судя по тому, как беспечно держали их стражники. Сантины щиты не чувствовались вообще (хотя они не чувствовались никогда), и мне с предельной четкостью, во всех деталях вспомнилось, за что именно я не люблю мёртвых колдунов. И мертвых магов.
У Гороваты задергался правый глаз, а шея начала багроветь. Моментально распознав признаки надвигающейся истерики, я попятилась. Ишко, обреченно свесив уши, ткнулся носом мне в щеку. Как и подобает настоящему некроманту, крысенок был отчаянным пессимистом.
- Ваш заместитель прав, с магами ухо надо держать востро, - сказала я, стараясь звучать мягко и
