золотыми ладошками, сверкающими под ярким солнцем. В класс оно почти не попадало, но стекло в открытом окне отбрасывало на доску солнечных зайчиков. В такой день и настроение безоблачное. Хочется улыбаться навстречу прохожим, а в школе — парням и девчонкам. Только почему-то не улыбаются в ответ ни люди на улицах, ни ребята. Какие-то они загруженные. Неужели погода не на всех действует?
Дверь открылась, и на пороге появилась Светлана Ивановна. Встретилась глазами с математичкой и негромко спросила:
— Азарову можно на минутку?
Варвара Семёновна кивнула, я встала и вышла в коридор.
— Лера, выручай, — тихо, но быстро заговорила завуч. — К нам писателя привезли, он с малышами встречу проводит. Обедом-то мы его накормим, а к чаю совсем ничего нет, даже булочек. Сбегай в палатку, возьми каких-нибудь хороших конфет. Вот деньги.
— Я быстро!
Ларёк с конфетами, чипсами и мороженым прямо напротив школьных ворот. Я даже куртку надевать не стала. Две минуты — и я пронеслась через игровую площадку, потом сквозь маленький парк, и затормозила на переходе. Машин не было, но свет горел красный. Подожду, заодно отдышусь.
Из-за поворота вылетела серебристая иномарка и со свистом промчалась мимо. Фух, как хорошо, что я не стала перебегать дорогу!
У ларька стояла кучка ребят и девчонок, они смеялись и что-то пили из железных банок. Воображалы. Пьют энергетик, а выделываются, как будто у них в руках пиво или алкогольный коктейль.
Смотреть на них не хотелось.
Хрипловатый мальчишечий голос рассказывал:
— А она говорит: «Достал ты меня, Куренков! Или успокойся, или выйди за дверь!» А я ей: «Да пошла ты…» — он сказал, куда именно, и я посочувствовала неизвестной мне учительнице. Компания заржала. Не засмеялась, как смеются люди, которым весело, а загоготала, как гуси: «гы-гы-гы».
— Это фигня, — отозвался другой голос, ломкий и неровный. Его хозяин старался говорить басом, но постоянно срывался и взвизгивал. — Она в туалет к нам завалилась на перемене. Прикинь? А если бы туда не покурить зашли?
Теперь все засмеялись естественнее. А я очередной раз порадовалась, что учусь в гимназии, и у нас такое просто немыслимо.
— Лерка! Привет! — это произнёс третий голос.
Я медленно обернулась.
— Здравствуй, Света.
Когда-то мы дружили. Всё-таки в одном подъезде живём. А потом почему-то перестали. Классе в пятом Светка уже обзавелась своей компанией, из той школы, где она учится. Обычной, что называется, «по месту жительства», номер восемьдесят шесть.
Вся компания стояла в куртках и с сумками. Значит, смылись с уроков, а не просто выскочили до ларька. Или уже отучились? Всего четвертый урок идёт, неужели их так рано отпускают?
— Каким судьбами? — растягивая гласные, пропела Света. — С уроков, что ли, выгнали?
Компания опять загоготала.
— Нет, я здесь по делу, — спокойно ответила я и подошла к окошку. — Вон те конфеты, пожалуйста. Только не с витрины… Спасибо.
— Хочешь к преподам подмазаться? Подарочки покупаешь? — ехидно прищурилась Светка.
Меня передёрнуло. Но я знала, как вывести Светку из себя. Ответ придумался за пару секунд.
— Для адекватного взаимодействия с учителями не нужно подарков. Достаточно просто вести себя соответственно.
Теперь передёрнуло Светку.
— Не прикидывайся умной. Говори простыми словами!
Я пожала плечами и отошла. Сейчас мне в спину должны заржать, они без этого не могут…
Сзади раздался ненатуральный, клоунский смех. Ну, ё-моё, до чего предсказуемые люди. Нельзя же быть такими примитивными.
Совет старшеклассников собирался в кабинете завуча — уютном, с массивными портьерами и тяжелой деревянной мебелью. Папа как-то сказал — «будуар в стиле барокко». Мне здесь нравилось.
Я села на угловой диванчик. Так, чтобы видеть и тех, кого вызовут на разбор полётов, и руководителя совета — Витьку. Светлана Ивановна всегда садилась за стол за нашими спинами и в ход совета почти не вмешивалась.
Уже начал собираться народ. Я знала их всех — всё-таки в Совет входили люди, известные в школе. В начале года пришли какие-то сонные девицы из десятого, так их быстро выгнали. Витька сказал: «Лучше в кино сходите, чем сидеть здесь для «галочки».
Девятиклассники Мишка и Олег — волонтёры, работают в экологической городской программе. Оба невысокие, крепкие, коротко стриженные и резкие в движениях. Их часто принимают за братьев. Они уже сидели у двери, когда я вошла. За мной прискакал Женька из десятого — вечный ведущий всех концертов, конферансье от Бога. А на вид — шестиклассник. Маленький, лохматый, с серыми глазами и большегубым улыбающимся ртом. Плюхнулся на первое попавшееся место — на этот раз рядом со мной.
Степенно вошла Катька из параллельного восьмого — журналистка из Лиги молодой прессы. Процокала острыми каблучками спрятанных под длинную юбку туфелек и осмотрелась, выбирая, где сесть. Тоже мне, Снежная королева. Я демонстративно вытянула ноги. Хорошо в джинсах, можно как угодно растопыриваться. Катька сигнал поняла и отвернулась. Села в другом углу.
Ввалились девчонки из девятого «В» — их Светлана Ивановна называет «бойцы невидимого фронта», вечно они справедливость отстаивают. Таня и Юля. Они что-то громко обсуждали в коридоре, но в кабинете сразу замолчали.
— Всем привет, — прощебетала Юля, растянув губки в полуулыбке и хлопая ресницами. С таким лицом хорошо шоколадки рекламировать. «Алёнку». Вот Танька — совсем другое дело. Угловатая, резкая, с прищуренным взглядом, она могла запугать даже парней-старшеклассников.
— Привет-привет, — отозвались со всех сторон. Я тоже поздоровалась и махнула рукой — вроде как «садитесь ко мне». Девчонки не возражали, устроились рядом и синхронно посмотрели на большие часы на стене.
— Начальство опаздывает, — недовольно сказала Танька.
— Начальство задерживается. — Витька появился в дверном проёме, как всегда улыбаясь и полыхая огненной шевелюрой. Он явно не стригся к началу учебного года. Волосы у него вились, и вокруг головы словно плясало весёлое пламя. За ним вошел Володька — высокий, сутулый и молчаливый.
— Так, — Витька уселся на своё место за столом. — У нас сегодня пять человек. Черных Костя и Сидоренко Андрей. Седьмой «б». Прогулы. Повторно… Потом Зальцман Сергей, девятый «б». Вызывающий внешний вид. Жалобы учителей. Анжелина Бобрикова, десятый «а». Грубость учителям, вызывающий внешний вид. И Сельцов Игорь, восьмой «б», драка. С кого начнём?
Первым, как обычно, среагировал Женька.
— Кавалеры пропускают дам!
— Все согласны? — Витька обвел Совет глазами. — Отлично. Тогда позовите Бобрикову.
Мишка упруго подскочил и выглянул в коридор.
— Анжелина! — заорал он. — Прошу к нашему шалашу!
Он посторонился, с весёлым удивлением разглядывая вошедшую. Даже негромко присвистнул.
— Вот это пугало, — еле слышно прошептала Таня и сдавленно засмеялась. Какое-то время Совет хихикал, в упор разглядывая десятиклассницу.
Тонкая шея обмотана бусами, цепочками и кулонами. Голова выглядит маленькой из-за короткой стрижки. Волосы выкрашены в черный цвет и торчат, как у мокрого воробья. На лице — слой штукатурки, по которому нарисованы черные тени и кроваво красные губы. Костлявые плечи обтягивает кофточка с огромным вырезом. Живот белеет между узкими джинсами и краем кофты. Хорошо хоть, она к нам передом стоит… Джинсы узкие настолько, что непонятно, как они вообще надеты. Внизу собраны гармошкой — сантиметров пятнадцать надо бы отрезать. И лакированные туфли на шпильках.
