бдительны. Если что, мы рядом.
Любимов, зевая, завел мотор.
— Поехали спать.
Егоров так и застыл с трубкой в руках. Проследил бессмысленным взглядом за какой-то машиной, медленно выехавшей со двора. Не заметив, как она похожа на знакомый оперативный автомобиль.
«Они опасны». Надежда опасна? Папаша ее смешной опасен?.. Бред.
Бред, ставший явью.
Сергей Аркадьевич в этот момент не боялся опасности. Он был готов встретиться с ней лицом к лицу. Готов был к схватке. В конце концов, он милиционер, хоть и штабной. Опасность входит в правила игры. (За плохие «цифры» убить могут.)
Он боялся другого: потерять то, что… То, что не успел найти.
Егоров медленно повернулся к Надежде.
Попытался найти на ее лице следы порока. Полные губы, казалось, таят коварную усмешку. Светлые глаза скрывают хладнокровную жестокость. Ямочки на щеках — изощренная маскировка.
Интересно, а у него-то самого что происходит с лицом?
Ничего хорошего, судя по взволнованному голосу Надежды:
— Что-то случилось?
Ночью, борясь со сном, прислушиваясь к каждому звуку за дверью, Егоров думал… Бог знает, что он думал.
Что человек мог оступиться — и его (ЕЕ!) можно образумить.
А если он (ОНА!) оступилась уже настолько, что надо наручники надевать…
Что же, ведь можно сбежать вместе.
Далеко-далеко.
В Африку…
Сергей Аркадьевич все же уснул. И видел он во сне крокодила. И крокодила этого — не понимал.
Что видела во сне овчарка по кличке Шериф, никому неведомо. Видимо, что-то приятное. Во всяком случае, у пса было отличное настроение. Коротко, будто для формальности, он нюхнул уже хорошо знакомые попоны и припустил, как стрела. Рогов и Семен едва удерживали длинный поводок.
— Опять шашлык учуял, — скептически предположил Вася.
— Не оскорбляй. Я его покормил.
Действительно, мимо кафе Шериф промчался, не сбавляя скорости. Вчерашний кавказец приветственно помахал им дощечкой, которой разгонял жар. С недоумением покачал головой вслед загадочной экспедиции.
Шериф подбежал к неказистой «хрущевке». На металлической двери, ведущей в подвал в торце дома, был нарисован череп с молнией. Череп как-то криво и издевательски улыбался. Рядом с подвалом стоял джип.
— Похож на твой «москвич»? — Семен кивнул на джип.
— Опять, что ли, не туда привел? — Рогов почесал в затылке. — Электростанция какая-то…
— Пойдем, проверим.
Семен двинулся к двери. Она оказалась не заперта. Где-то в глубине подвала звякало стекло. Семен приложил палец к губам — и Шериф тоже двинулся очень тихо, будто на цыпочках. В очередном проеме открылся настоящий цех по производству фирменной водки.
Большая ванна со спиртом, ящики, батарея пустых бутылок, станок для чеканки пробок, коробки с этикетками и т. п. Промышленное производство. До восьми лет организаторам и по благодарности в личное дело Семену и Василию.
Под руководством лысого верзилы в кожаной куртке два уже известных Рогову бомжа трудились, не покладая рук. Один черпал грязной кружкой жидкость из ванной и заливал его в бутылку через воронку. Другой поднимал ящик. Видимо, собирался нести в джип.
— Коньяк тоже грузить или только водку?
— Пока только водяру… — лениво велел хозяин.
— А кружку западло купить чистую или хотя бы эту помыть? — возмущенно спросил Семен. — Ни стыда, ни совести! Вот раньше цеховики…
Преступная троица повернула к пришельцам вытянутые лица.
— Ты, бля… — начал бритоголовый.
— Стоять, милиция! — Рогов выхватил пистолет.
Бомж с ящиком пропищал что-то и поднял руки вверх. Стеклянный грохот сменился клубом пыли. Второй бомж оказался порешительнее — выхватил откуда-то ломик, но был стремительно атакован Шерифом.
Рогов схватил бомжа одной рукой за отворот куртки, а второй — прицелился в висок. Бомж вновь запищал.
— Муся и Пуся! Быстро!
— Н-не п-понимаю, — прозаикался бомж.
— Болонки где, скотина?..
Бомж кивнул на дверь кладовки. Рогов распахнул дверь. Муся и Пуся, жалобно повизгивая, выползли на волю, но, завидев Шерифа, вновь забились в кладовку.
— Нашлись… Живы!!!
— Не бойтесь, ребята, — Семен притянул к себе пса, почесал ему за ухом. — Умница, Шериф. Я ж говорил: гены…
Потом перевел взгляд на ошарашенного хозяина.
— Ну и на хрена они тебе?..
— Хозяин шибко крутой, — тихо ответил бритоголовый. Кажется, он еще не осознал, что происходит. — Хотел этого козла на место поставить.
— Теперь тебя поставят, — пообещал бритоголовому Рогов.
— Скорее, посадят, — уточнил Семен.
— И в учебник по экономике попадешь. Или в книгу Гиннеса. Потерять такой бизнес из-за двух маленьких собачек…
— Нормально, — рассмеялся Семен. — За Мусю — водку, за Пусю — коньяк.
Юкио, японский жених Занозы, терпеливо ждал в кресле, пока портной крутил-вертел на невесте роскошное свадебное платье.
Добыча платья растянулась на несколько дней. Сначала обошли несколько магазинов готовой одежды, но идеального варианта найти не смогли. То жмет, то висит, то топорщится, то рюшечки не те или не на том месте, то фасон слишком старомодный, то, наоборот, слишком современный…
— Это первое и, надеюсь, последнее свадебное платье в моей жизни! — убеждала Зинаида. — Оно должно быть совершенным!
Юкио был полностью с ней согласен. Японская культура ценит совершенство превыше всего. Совершенен классический японский храм: все пропорции выверены до последней доли процента. Совершенна священная гора Фудзи: солнце уделяет одинаковое время каждому из ее склонов. Совершенна Зинаида: любовь, которую Юкио обрел в загадочном северном Петербурге.
Они уже отчаялись найти совершенное платье (а без него ведь могла сорваться свадьба!), но совершенно случайно наткнулись, гуляя по центру, на это небольшое ателье. Портной Емелин, лауреат и дипломант конкурсов, предлагал на выбор несколько типов основ, а потом доводил платье до ума в соответствии с пожеланиями жениха и невесты.
Они не торопились. Юкио, потомок самураев, умел ждать, а Зина, хоть и горела от нетерпения, хотела добиться максимального результата.
Сам Юкио — по российским понятиям — мог жениться в любом своем повседневном костюме. Каждый из них стоил годовой зарплаты водителя такси, например.
