— Но ты же только договоришься? — с надеждой в голосе спросил Давнер.
— Если его не будет дома, мне придется подождать его. Все-таки было бы лучше, если бы ты мне просто объяснил, где живет Шнайдер.
Я бы поехала на своем «жуке» и спокойно бы подождала, если бы вдруг нашего мастера тату не оказалось дома.
— Твой «жук» мирно покоится у «Тотема», — пошутил Давнер, — а я буду только рад составить тебе компанию. До следующей пятницы я абсолютно свободен, — привел он слова Пятачка.
Я рассмеялась. Видно, он настроен решительно.
Мы въехали в один из бесчисленных, образованных пресловутыми пятиэтажками дворов на Бахметьевской. Ну хоть какая-то тень и прохлада. После изматывающей жары залитых солнцем улиц даже слабый намек на тень казался раем.
— Я остановлю вот здесь, — Родион затормозил у неухоженного газона, упиравшегося в разворотную площадку, и выключил мотор, — третий подъезд, квартира сорок семь.
— О'кей, — я сняла ремень безопасности и выскочила из машины.
Не оглядываясь, я вошла в чистенький подъезд со свежевыкрашенными стенами. Ремонт, наверное, недавно был. Поднявшись на третий этаж, я остановилась перед стальной дверью «Кайзер» и позвонила. Минута, другая — ни ответа, ни привета. Я повторила манипуляцию. То же самое. Конечно, будет такой крутой мастер тату и вообще известная в городе личность сидеть дома! Проникать в квартиру резона не было — вдруг в это время нагрянет хозяин! — и я не нашла ничего лучшего, чем спуститься к машине и подождать Шнайдера в компании Давнера.
— Ну, что я тебе говорил! Вовку в такое время дома не застанешь, — сказал Родион, когда я заняла свое место в машине.
— Придется подождать, — вяло отозвалась я.
— Покурим? — Давнер прикурил сигарету и протянул ее мне.
Не выпуская из поля зрения подъезд, я откинулась на спинку сиденья и с удовольствием затянулась.
— Послушаем что-нибудь? — Давнер нашел волну «Европы-плюс» и прибавил громкость.
«Я буду твоим другом», — пел чувственный, глухой и одновременно нежный голос Шаде.
— Может, хочешь выпить? — неожиданно предложил Родион и дотронулся до моей руки. — У меня здесь есть кое-что.
— «Мартини»? — удивилась я, видя, что Родион вынимает из пластикового пакета небольшую знакомую бутылку.
— Я и стаканы прихватил, — улыбнулся он, осторожно высвобождая их из картонной упаковки, — по дороге купил: подумал, вдруг Евгения захочет чего-нибудь выпить…
— Боже, какая предусмотрительность, — сказала я, а про себя подумала: хорошо подготовился!
— Ну так «Мартини»?
— Чуть-чуть… — улыбнулась я.
Родион протянул мне наполовину наполненный стакан и приобнял за плечи, развернувшись ко мне всем корпусом. Я узнала тонкий, с горчинкой, запах — «Кашарель».
— А твоя жена хорошо знает Шнайдера? — как бы между прочим спросила я, чтобы немного остудить его пыл.
— Неплохо, мы не раз бывали у него дома.
Она училась с ним в одной группе, да и я тоже, — неуверенно добавил он. — Вовка ведь поначалу был ее парнем.
— Понятно. Так что же, она оставила Шнайдера из-за тебя или они просто, как это говорится, не сошлись характерами? Извини за банальность.
— Какое это имеет значение, когда мы сейчас вот так с тобой… — он не договорил. Его рука медленно развязывала узел на моей кофточке.
— Не слишком ли быстро… — я попыталась отвести эту осторожную, но настойчивую руку.
— Мне кажется, что мы знакомы целую вечность, — Родион проникновенно посмотрел на меня.
Что это: искренний порыв или отработанный прием обольщения?
Пока я задавалась этим вопросом, он развязал заветный узел. Благо окна были тонированными, что обеспечивало безопасность подобным играм. Дело не только в полиции нравов — зачем лишний раз травмировать неустойчивую благодаря всем этим экономическим кризисам и крутым порно психику обывателей?
— И все-таки…
Родион уже ласкал мою грудь, и, уступая его нежным пальцам, я закрыла глаза. Стоп! Этак я Шнайдера не увижу!
Я резко выпрямилась.
— Тебе не нравится? — Он наклонился к самому моему лицу. — А так?
Его губы, а вслед за ними и язык заскользили по моему лбу, щекам, подбородку.
— Если бы не Шнайдер, мы могли бы этим заняться на атласных простынях… Ты ничего не имеешь против атласных простыней? — Его голос был хриплым от желания. По этой столь вожделенной в иных
