и, обернувшись к жене, сложил руки на груди. — С чего вдруг ты начала строить глазки этому Щукину?
— Я думала, у тебя никогда не хватит смелости завести этот разговор, — Татьяна презрительно усмехнулась. — Это мое личное дело.
— Как бы не так! Ты моя жена, и личные дела у нас общие.
— Еще чего, — Татьяна фыркнула и смерила князя надменным взглядом. — Ты прекрасно знаешь, на чем держится наш брак.
— На чем?
— На четкой договоренности — мы деловые партнеры, не больше. Кстати сказать, если ты в ближайшее время не займешь место моего почившего папаши, договор будет аннулирован.
— Ты же видишь, что это не так просто…
— Естественно! Ведь ты ведешь себя, как самодовольный осел. Как полубезумный бандит с большой дороги. Тебе предлагают примкнуть к реальной силе, а ты встаешь в позу. Так ты никогда ничего не добьешься!
— А Щукин добьется?
— А Щукин добьется и вышвырнет тебя из Солнечной за ненадобностью!
— Да кто он такой, чтобы тут командовать?! — Василий начал заводиться. — Ергелан получит свой перстень, уберется обратно за Рубеж, и твой Щукин превратится в беспомощного младенца! Он обычный прохиндей. Ни гроша за душой, только гонор. Даже корабля приличного нет.
— Зато у него есть мозги! — Татьяну тоже «перемкнуло». — В отличие от тебя! Мозги и решимость. И он точно знает, чего хочет!
— Всего-то? Я тоже знаю, чего хочу… — Бородач побагровел.
— Ах, оставьте, сударь, — Татьяна театрально взмахнула рукой. — Всё, чего вы хотите в последнее время — уложить меня на спину и улечься сверху. Ты и раньше не особенно пользовался головой, а теперь и вовсе передоверил все ее функции тому, что у тебя в ширинке. Прошло полгода после Катастрофы, а ты не сделал ничего, чтобы вернуть себе хотя бы Европу, я не говорю о более решительных действиях!
— Да что ты понимаешь в стратегии и тактике, сучка?! — взревел Бородач и, сжав кулаки, угрожающе подался вперед.
Княгиня немного отступила и выставила перед собой кортик. Откуда он взялся в ее руке, Василий не понял.
— Еще шаг, и думать тебе будет нечем! — прошипела Татьяна, целясь острым кончиком клинка Бородачу ниже пояса.
— Да я тебя… — князь шумно выдохнул, но остановился. — Ладно, погоди… не ерепенься. Чего ты хочешь?
— Или ты скажешь Ергелану «да», или я уйду от тебя! Плакали тогда твои амбиции! Без меня ни один человек в Галактике не признает твоих прав на высший трон!
— Уйдешь к Щукину? — недоверчиво усмехнулся Бородач.
— Почему бы нет? Он, во всяком случае, не размазня! Он настоящий мужчина!
— Пугало он нафталиновое! — Василий с досады крепко треснул кулаком в переборку. — Никуда ты не уйдешь! Пока ты со мной, я этого не допущу!
— Под замок меня посадишь? — Татьяна зло прищурилась. — Или цепью к себе прикуешь?!
В этот момент от ее совершенной красоты почти ничего не осталось, но Бородача это почему-то лишь еще больше завело.
— Прикую? — Он зло оскалился. — Нет, родная, я поступлю иначе. Я тебя так разукрашу, что твой любимый Щукин тебя даже не узнает. Я тебя сейчас…
— Не подходи! — взвизгнула Татьяна. — Убери руки, гад!
Василий легко выбил у нее кортик, схватил княгиню за плечи и швырнул на кровать. Татьяна истошно завопила и попыталась отбрыкиваться, но тягаться с рослым и сильным князем ей оказалось не по силам. Бородач дважды ударил ее по лицу и одним рывком разорвал на ней платье. Когда княгиня попробовала впиться в его руку зубами, он ударил ее в живот, и Татьяне пришлось отказаться от этой затеи. Теперь она хватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Когда Василий грубо вошел в нее и начал двигаться, жена предприняла последнюю отчаянную попытку вырваться. Она оцарапала Бородачу здоровую щеку, но Василий не отреагировал. Он только надавил предплечьем ей на горло. Воздуха после удара в живот и так не хватало, поэтому, чтобы не задохнуться, Татьяна прекратила сопротивление. А спустя некоторое время начала сладостно постанывать и двигаться в одном ритме с разгоряченным муженьком.
— Скотина… — простонала она, чувствуя приближение пика удовольствия. — Ненавижу тебя… зверь… урод… гад! Ну ударь меня! Бей меня еще!
Василий отреагировал на просьбу без промедления. Он влепил Татьяне пощечину, и она содрогнулась от наслаждения. Его разрядка наступила в следующую же секунду. Стоны княгини и рычание Бородача слились воедино.
Всё-таки они друг друга стоили. Куда там галантному Щукину. Удовлетворенный Василий завалился на спину рядом с женой.
«Уйти она решила… как бы не так. Никуда ты не денешься… Кто еще тебя так ублажит? А бабы известно, чем думают…»
— Сволочь ты, Бородач, — томно протянула Татьяна, прижимаясь к благоверному всем телом. — Синяки же будут…
— Сама виновата…
