индустриальной эпохи. Только эта реальность родом из смежного измерения.
— Типа тех метаморфов? — Полковник задумался. — Тогда нам стоит прихватить секретное оружие.
— Да, всё что есть, — князь вынул из ножен кортик с клинком серебристого, переливающегося металла. — Вот, возьми. Возможно, это прибавит вам шансов выбраться живыми.
— Мы выполним задачу… и вернемся, — Воротов взвесил на ладони оружие Преображенского. — А если тут заварушка начнется? Помните, как на «Алферове», тогда, в Черном Канале… Лучше оставьте себе.
— У меня в каюте есть еще алебарда. Из этой же серии.
— Это та, которой я тогда махал? Хорошее оружие. Ладно, отдам ваш кортик старшине группы: Разрешите выполнять?
— С Богом…
…Утепленные боевые костюмы абсолютно не сковывали движений. Единственный недостаток — в них было жарко. Техники позаботились о том, чтобы корабль не остыл как можно дольше, и нагрели десантный отсек до шестидесяти градусов. Пилотам повезло меньше. В рубке были открыты все обзорные иллюминаторы и, несмотря на многослойность стекол, без дополнительного обогрева тепло стремительно уходило. Но пилоты терпели. Они даже не пытались подвигаться, чтобы согреться. Ручная стыковка, да еще управляемая невообразимыми магнитными заслонками воздушных баллонов — такое шаманство не приснилось бы ни одному бортинженеру, даже на заре космической эры. Поэтому пилотам приходилось, не отрывая взгляда, пялиться на фронтальный экран, где светилась флуоресцирующая стыковочная сетка, и держать руки на рычагах вертикальной и горизонтальной коррекции.
— Ну что там? — В темную рубку заглянул Воротов, и вместе с ним пришла благодатная волна теплого воздуха. — Ну и пингвинарий тут у вас.
— Пять минут, не больше, — посиневшими от холода губами прошептал первый пилот. — Заходим на шлюз. Хороший расчет, коррекции пока не требуется…
— На новом флагманском компе делали, — полковник взглянул на приближающуюся тушу чинидского крейсера.
С такого расстояния она уже не выглядела большим черным пятном. На серебристо-голубом фоне Земли проступили резко очерченные контуры крейсера, а в отраженном свете виднелись детали конструкции. Корабль оказался стандартным, и пилоты сразу увидели ближайший шлюз. Как и задумывалось еще на «Каллисто», внутрь крейсера десантники рассчитывали проникнуть не обычным путем, войдя прямо на рейдере в приемный модуль и сев на внутреннюю палубу, а через один из четырех аварийных стыковочных узлов. В штатном режиме ими не пользовались, а значит, этот вариант был идеален, чтобы пробраться внутрь незаметно. Только разрезать замок, и пожалуйста… Единственное, что не устраивало Воротова в плане доступа — удаленность выбранного шлюза от адмиральских кают. Ведь если этот Щукин — правая рука Ергелана, квартировать он должен на верхней палубе, но Преображенский настоял, чтобы спецназ пробрался на борт крейсера, вскрыв люк второй палубы. Игорь пытался спорить, но князь его оборвал и негромко, чтобы не слышали подчиненные, сослался на очередной «голос свыше». Он даже указал номер каюты. Полковник, как всегда, в связь с астралом не поверил, но спор прекратил. «Каюту он, конечно, для пущего эффекта указал… но проверим. Всё равно, чтобы попасть к лифтам, придется мимо идти…»
— Стыковочный гофр сел! — Второй пилот отстегнул ремни и сорвался с места, уплывая в носовой шлюз-отсек. Воротов едва успел убраться с его пути. Сделать это в невесомости оказалось не так просто. На полигонах Жуковского полковник, конечно, готовился еще и не к таким ситуациям, но не настолько тщательно, чтобы чувствовать себя в невесомости, как рыба в воде. Чтобы обходиться без искусственной гравитации, всё-таки нужна привычка. Игорь больно ударился плечом о какой-то выступ и поморщился, потирая ушибленное место.
— Давление в порядке! — крикнул из шлюза пилот. — Вывожу внутренний рукав!
Клацнули внутренние створки шлюза. Прошла минута, и звук повторился — пилот вернулся в рейдер.
— Рукав прилип!
— Сварщики, вперед! — приказал Воротов.
Двое солдат с ацетиленовыми резаками нырнули в гофрированный переход, и вскоре по рейдеру расползлось шипение. Минута — и все услышали звонкий щелчок, а затем новый звук, будто кто-то большой облегчённо выдохнул. «Выровнялось давление, — сообразил Воротов. — Пора!»
— Вперед!
Выход на вторую палубу крейсера получился эффектным. Из невесомости сразу в «ноль восемь» от земной гравитации. Десантники выныривали из обесточенного рейдера и падали на пластиковое покрытие, кувыркаясь через голову, откатываясь вправо и влево по коридору и сразу же занимая позиции.
К тому времени, когда Воротов миновал шлюз — предпоследним, за ним шел только старшина — солдаты успели поработать. Часовой и четверо спешивших к злополучному коридору «случайных прохожих» поучили из бесшумных «хеклеров» по порции свинца, точнее — обедненного урана. Еще двое смелых, но глупых чинидских офицеров внезапно выскочили из ближайшей каюты и бросились на диверсантов врукопашную. Это произошло уже на глазах у полковника. Игорь на секунду замер, прислушиваясь, но нет, офицеры задумали прославиться не бдительностью и умением быстро соображать, а силой и геройством. Вместо того, побы включить сигнал тревоги, они решили пленить превосходящие силы противника посредством победы в кулачном бою.
На пути у незадачливых офицеров встал один из десантников, а остальные земляне сосредоточились на выполнении главной задачи. Полковник тоже не стал досматривать спектакль. Судя по звукам, закончился он очень быстро. Подсечка первому, встречный удар по горлу второму и затем два раза с интервалом в секунду красноречивый хруст сломанных шейных позвонков…
Воротов указал старшине на дверь пятой от шлюза каюты по правой стороне коридора. Преображенский говорил именно о ней.
Двое солдат заняли позиции слева от двери, а старшина прижался к стене справа и хлопнул по сенсору замка. Дверь отъехала в сторону, но доступ в каюту преградили двое охранников. Они мгновенно отреагировали на происходящее и открыли огонь из лучевых винтовок. Стена напротив двери покрылась дымящимися оспинами. Старшина вынул из подсумка световую гранату и швырнул ее в каюту. Уложить ослепших охранников не составило труда. Десантники ворвались в отсек…
