да он почти атлет! Прическа нормальная, а не дикобразом, лицо помытое, и, главное, как быстро он понимает все, что я — будь я родом оттуда, откуда пришел он — не понял бы вообще! То ли он такой вундеркинд, то ли Дорога так влияет… Благотворно…
Мы подошли к столбу. Еще раз испытать это ощущение — пройти сквозь вполе осязаемую на вид стену тумана — было очень необычно. На этот раз я не был так поражен и шанул медленно, как бы смакуя этот момент. Вот Поль, тот чуть зажмурил глаза. Ненадолго, на пару секунд. Потом распахнул их широко и выдохнул:
— Здорово… Как же это все-таки делается?
— Силы природы… — пожал плечами теперь Валька.
— Скорее силы Дороги. — поправил его я. — Ладно вам чушь нести, давайте прочитаем, что тут написанно — табличка-то солидная.
Мы подошли вплотную к столбу и задрали головы вверх — висела она довольно высоко.
— Итак… — торжественно произнес Валька. — Я так понял, мы почти пришли?
И правда. Табличка сердечно поздравляла читающего и говорила ему, что он уже в конце тяжелого и долгого пути. Теперь он (то есть мы) сами вправе выбрать, куда мы хотим попасть. Итак. Мы обменялись понимающими взглядами и принялись читать дальше. Направо, гласил столб, мы должны пойти, если хотим прекратить блуждания и тихо, мирно и в покое провести свою долгую и спокойную жизнь в уютном и солнечном местечке. А вот налево нас ожидает куча авантюр, приключений и азарта. Мы опустили головы и уселись прямо вокруг столба.
— Что делать будем? — задумчиво произнес Поль. — Прямо и не знаю… Ну вот вам чего хочется больше?
— Не знаю… Все замечательно, привлекательно и все же… — я пожал плечами. — Второе, может? И не говорите мне, что вы не хотите приключений.
— Ну смотри сам. — Валька почесал макушку и привел довод:
— Там же уже не Дорога будет. И никто не сказал, что все эти авантюры окончатся удачей.
— Ты думаешь? Разве так? — я, если честно, даже не предполагал такого варианта.
— Валь… Не в этом дело. — сказал проницательный Поль. — Ты скажи, в чем дело-то, что тебя мучает так.
— Ну… — Валька замялся, посмотрел на нас смущенными глазами. — Ну… Понимате… Дело в том, что мне оба варианта не подходят.
— Почему?! — удивились мы.
— Вы… Там, как я уже сказал, не Дорога, там вы рано или поздно вырастете. А я… Я же такой и останусь. Тут и конец дружбе.
— Кто тебе сказал, что конец?!! — я даже подскочил от возмущения. Но ведь с другой стороны… Он прав. Характер ведь с возрастом меняется…
— Ну, не совсем. — Валька, похоже, решил, что погорячился. — Какая-то дружба будет. Но… Не такая. Другая, снисходительная. У вас потом дела будут… Взрослые… Не до меня станет… Я ведь прав?
— Совсем не знаю, что делать. — я хлопнул себя по колену. — Грустно осознавать, но ведь ты прав!
— Может, есть миры без времени? — снова почесал затылок Валька.
— Слушайте! Выход есть! — Поль вскочил на ноги. — Направо, налево… Тут ведь совсем ничего не сказанно про то, что станет, если мы вперед пойдем! А? Как думаете? Подходит?
Мы тоже быстро встали и еще раз пробежали глазами табличку. Валька даже водил пальцем и шевелил губами. Про дорогу, ведущую прямо, ничего сказанно не было. Но она же была, была! Там не было тупика. Только заросли как-то аккуратно сходились перед ней, преграждая путь идущим. Но через них вполне можно было перебраться!
— Это выход! Точно! Побежали! — рванул было Поль, но Валька удержал его за руку:
— Погоди, не спеши. Кто знает, что будет в этом случае — может, опять в Серый город попадем или еще куда похуже.
Поль замер, обдумывая такой вариант. Но тут туман, который и так уже начинал слабеть, внезапно рассеялся окончательно, и я увидел…
— Смотрите! Там еще одна табличка!
Мы резко подбежали к зарослям. Это был уже не деревянный резной столб-указатель. Это была жестяная облупленная табличка, проволокой примотанная к старому железному столбику. На таких обычно пишут 'Посторонним вход воспрещен'. Но на ней было написанно другие. Дрожа от волнения, я начал читать вслух:
— Путники… Если ни тот, ни другой вариант не подходит вам, вы можете выбрать третий. Вы можете выбрать вечные странствия, вечный путь вместе, вечный поиск. Но осторожно — перебравшись через заросли, вернуться обратно вы уже не сможете, а опасности и искушения Дороги никуда не уйдут. Трижды подумайте, прежде чем идти туда. Нну как, идем? — последнюю фразу я прибавил, разумеется, от себя, закончив читать предостерегающую надпись.
— Нас ведь трое? — лукаво взглянул Поль. — И каждый подумал. Значит, подумали трижды. Идем!
Мы трое аккуратно перешагнули через зеленые заросли, услужливо опустившиеся под нашими ногами, и, не оглянувшись на искусительный столб, пошли вперед. Впереди у нас была вечность.
А следующей ночью мне приснился Сережка. Такое синее космическое пространство — не такое, как вокруг каменного моста, где я чуть не стал Охотником, а теплое, живое и доброе — окружало нас. На чем мы стояли, я так и не понял, скорее всего, ни на чем. Я почти не удивился, увидев перед собой друга, только махнув рукой в качестве приветствия, спросил скорее для поддержания разговора:
— А ты тут что делаешь?
— Да так… — Сережка подмигнул мне. — Тебя повидать хотел. Сказать… Молодцы вы, что вперед пошли. Всегда вперед идите.
— Теперь уж точно всегда будем идти… — усмехнулся я. — Не знаю только, хорошо это или плохо.
— Плохо? — он засмеялся. — Чем? Ты всегда будешь со своими друзьями. Разве эти десять дней были плохими?
— Да нет… — я неопределенно развел руками. — Грех жаловаться, хоть и опасно было, но… Интересно. И хорошо, главное, с Валькой и Полем… — тут до меня начал доходить полный смысл его фразы.
— Как — десять дней? Разве только десять дней прошли? Быть не может… Так долго, столько пережили…
— Ну вот видишь, — снова засмеялся Сережка, — так хорошо было, что даже поверить не можешь, что это были всего только десять дней. Кажется, что на Дороге ты уже целую вечность и ребят своих знаешь столько же, правда?
— Ага… — я пригладил макушку. — Слушай, а ты не это… Не ревенуешь меня к ним?
— Нет, что ты! — подскочил он. — Все равно я не с тобой. Я рад, что ты нашел таких хороших друзей… Впрочем, это же Дорога, здесь всегда так.
Я кивнул.
— Это ты извини, — продолжал он, — что не писал тебе. Не мог, были обстоятельства. Но это только к лучшему, правда? — он опять подмингнул мне.
— Почему? — не понял я.
— Ну как? Если б я написал тебе, ты бы и сюда, может быть, не попал бы.
— А… Да. Тут ты прав. — признал я. — Не сердишься, что я твой фотоаппарат расколотил? Он ведь дорогой был.
Вот тут Сережка не засмеялся, а прямо захлебнулся смехом:
— Да какая разница, дорогой или нет! Вот уж это ни для тебя, ни для меня значения не имеет… Главное, цель свою выполнил — тебя сюда доставил ценой своей жизни и помог тебе друга освободить от Охотников. Да, кстати, — он посерьезнел. — Ты их опасайся. Тех-то ты уничтожил, но еще другие остались, да и превращаются в Охотников там, за Гранью, — он кивнул куда-то в неопределенном направлении, —
