— Отнюдь, — ответил я, запирая ворота. — Мы с вами будем драться по всем правилам дуэльного кодекса. Вы сами выберете оружие, которым я вас убью!
— Но я не желаю драться! Я никому никакого зла не сделал! Это все Улаф Парлович!
— Тогда выходит, что вас сюда послал магистр? — наехал я на него, не давая возможности прийти в себя.
— Он, он! Будь он проклят! — запричитал Моргун. — О, это страшный человек!
— Об этом я уже слышал, зачем он вас послал?
— Отправить вас отсюда с письмом. У нас сейчас большие неприятности, а вы ему мешаете.
— Какие неприятности?
— Ну, вообще... Я, право, не знаю...
— Принесите ему пистолет! — крикнул я в сторону избы. — Стреляемся немедля, через платок до смерти!
— Господин, э... простите, запамятовал вашу фамилию, я не хочу стреляться. Я все и так скажу.
— Говорите!
— К магистру приехали какие-то люди из-за границы, и он второй день сам не свой. И еще сегодня ночью у нас был большой пожар. А тут еще вы... Улаф Парлович вас не боится, но когда около имения бродят чужие люди...
— Вы действительно обвенчались с Кудряшовой?
— Да, да, это истинная правда!
— По приказу магистра?
— Да, это он меня заставил жениться! Он такой страшный человек, что я побоялся ослушаться! Правда, мне и самому Екатерина Дмитриевна очень нравится, я, я..
Бледный Моргун запутался и замолчал,
— Выходит, что ваш брак недействительный?
— Почему вы так решили! Самый настоящий!
— Как это настоящий, если Кудряшову силой принудили венчаться?
— Силой? — очень натурально вытаращил глаза помещик. — Нет, она сама того пожелала!
Удивление Моргуна было искренним, и я с неожиданной горечью понял, что он не врет. Однако, все- таки решил его проверить.
— Что вам Екатерина Дмитриевна рассказывала про наши с ней отношения?
Моргун не то засмущался, не то застеснялся, ответил не сразу, а когда говорил, отводил взгляд:
— Сначала рассказала про свое замужество и вдовство, потом, что появились вы, ну, и ваши отношения стали не просто так...
Слова Моргуна пока меня ни в чем не убедили. Так можно говорить про любые отношения мужчины и женщины.
— Что значит «не просто так»? — прямо спросил я.
Иван Тимофеевич окончательно смешался, потом все-таки едва слышно произнес:
— То, что в замужестве она оставалась девушкой, а вы ее сделали женщиной...
— Это она вам сама рассказала? — зачем-то спросил я, хотя и так было понятно, что об этом знали только мы с ней.
— И вы с ней уже?..
— Да, но ведь мы повенчаны, — словно оправдываясь, проговорил Моргун. — Она сама этого захотела!
— Но ведь вы три дня как встретились!
— Да, да, конечно, — заспешил он, — но так получилось, то есть я хочу сказать, вышло...
Мне по-прежнему не верилось, что такая яркая, самобытная и интеллигентная женщина, как Кудряшова, могла влюбиться в подобное трусливое ничтожество.
— Когда же вы с ней успели полюбить друг друга? — сухо спросил я.
— О, наверное, сразу, как только встретились. Катя была очень напугана, она все время плакала, а я был с ней и утешал. Потом мы проговорили весь день и всю ночь, я рассказал ей всю свою жизнь. Она поняла и пожалела меня! Как мы вместе плакали! Она мне все, все о себе рассказала, и про свою несчастную матушку, и о том, как вы воспользовались ее неопытностью! Нет, я не в претензии, тем более, что это случилось всего один раз! Потом я ей пел!
— Что вы ей пели? — не понял я.
— Романсы! Катя такая чувствительная! Как она меня понимает! — умильно проговорил Моргун и смахнул набежавшую слезу.
— Да, да, конечно, чувствительная, — пробормотал я, — и все понимает. Вот только мне не понять...
— Что вам не понять? — спросил помещик, не дождавшись конца фразы.
